Керд и Петр Ильич уже стали было подниматься вверх — к Вышгороду, как вдруг Керд тихонько, озорно поманил Петра Ильича рукой.
Перед ними был один из самых старых домов Таллина. Керд оглянулся и начал уверенно спускаться в подвал. Петр Ильич — за ним.
Вокруг была кромешная тьма. Их обступал холод и запах сырости. В пальцах Керда дрогнул огонек спички, осветил замшелые стены и крошечное оконце подвала. Сквозь оконце виден был старый двор — весь в вечерних легких тенях, внутри двора— старый-старый колодец. Он был древним, этот колодец. Он был колодцем еще в то время, когда в городе и не слыхивали о водопроводе, ничего не знали об электричестве… Тротуар освещался зажженными плошками. По земле полз желтоватый, колеблющийся свет, похожий на огоньки военных коптилок. Проснувшись утром, ребенок глядел на тихие улицы с островерхими маленькими домами.
…В городах тундры будут рождаться дети и не будут знать, что на земле есть окна, не похожие на иллюминаторы. Ярчайший свет фонарей заглушит северное сиянье. Дети будут думать, что над всей землей, как луна и солнце, загораются северные сиянья.
…Северное сиянье над хребтом Тунтури. Форель в озерах. Мхи и морошка. А летом колеблющийся свет над белой равниной. Если долго смотреть вперед, начинало казаться, что движутся камни… Ожили! Взялись за руки. Перемахнули хребты и пошли в Норвегию.
— О чем вы задумались, дорогой друг?
Керд чиркнул спичкой, огонь осветил его подбородок, худую шею, охваченную белым воротником. И Петру Ильичу показалось, что он когда-то видел это лицо. Оно выступило как бы из глубины сна.
Когда они вышли на улицу, был одиннадцатый час. Петр Ильич с сожалением подумал, что в этот вечер рядом не было Вики. Такой вечер, пожалуй, больше не повторится.
2
…«Ты бы, мать моя, подольше каталась на яхтах! Валяй — катайся. Проплывешь мимо рая и не заметишь» — так собирался ей сказать, возвратившись домой, Петр Ильич.
Но Вики не было дома. В номере — пусто, тихо.
Как только он понял, что ее нет, его захлестнула тоска по дочери.
На диване лежала все та же оставленная им записка.
Только через час послышались в коридоре Викины шаги. Не постучавшись, рывком она открыла дверь и встала перед ним, загорелая, сияющая здоровьем и молодостью.
— Ой, папа!.. Город какой!.. Я встретила наших ребят, ленинградских… Мы ездили в Пирита, гуляли в парке… Ребята пошли поужинать, и я с ними. Не сердишься?
Петр Ильич зажег лампу. Комната переполнилась светом.
