– Вы обсуждали с мужем вопрос, докладывать или нет? – спросил проводник еву.
– Нет! – эхом отозвалась ева.
– Получается, он был с вами заодно?
– То есть? – переспросила она.
– Ну, чтоб не сообщать.
– В каком смысле? – вновь переспросила ева.
– Перестаньте дурочку из себя разыгрывать! – прикрикнул на нее проводник. – Отвечайте: вы с мужем сговорились ничего не сообщать, так?
– Так, – подтвердила ева. – Сговорились. То есть нет! – тут же вскричала она. – Не сговаривались! Не сговаривались, но не сообщили. Не знаю почему.
Проводник выбросил перед собой запрещающим жестом руку:
– Не надо! Не оправдывайтесь! Вы признались! Признание сделано.
Рука адама, сжимавшая предплечье мужчины с силой чугунных тисков, разжалась. Мгновение – и мужчина увидел его уже стремительно двигающимся к центру вагона, к кольцу охраны, в центре которого были трое: проводник на стуле и жираф с евой.
– Хватит! – кричал адам. – Довольно! Прекратите пытку! Она беременна, видите же!
Он не попал внутрь кольца – как, видимо, намеревался. Он даже не сумел приблизиться к тому: на нем гроздью повисли его товарищи, в таком же камуфляже, как он, мигом завернули ему за спину руки и пригнули к полу – так же, как тогда, при последнем посещении этого же вагона их начальник мужчину. Только тогда мужчина ведать не ведал, что жаркая масса, скрутившая его, – это их начальник.
Товарищи адама пригибали его к полу, он бился в их руках – и не мог вырваться, бился – и все бессмысленно, и тогда он завопил:
– Да я их, этих, я их так уделал! Я их! Этого особенно, америкашку! Я приемами каратэ! Они еле живы остались! Еле ноги унесли! Они на карачках уползли! Что о них докладывать было – я их взашей!..
– Заткните ему хайло, – донесся до мужчины тяжелый медлительный голос с другого конца вагона.
Адаму заткнули хайло первым же ударом. Те же его товарищи, что держали; без раздумий – тотчас, как было приказано. Но к первому удару незамедлительно был добавлен второй, ко второму – третий, четвертый, пятый… и когда мужчине в тесную прогалину между камуфляжным мельтешением открылось лицо адама, оно все было кусок сочащегося кровью парного мяса. Из щели рта у этого куска мяса вылетали и с легким веселым щелком падали на пол зубы.
Ева издала звук, похожий на икание, ее качнуло, она проделала в воздухе путь стекающей вниз синусоиды – и рухнула на пол в обмороке.
– Ссадить, – коротко произнес тяжелый медлительный голос из-за ощерившейся ножками столов и стульев баррикады.
