–Привет,– тихо говорит Пит.– Боялся, ты не согласишься прийти, Сель. Всё-таки ночь, лес. Немногие девчонки пошли бы.
Я чувствую злость.
–По-твоему, я трусишка?
–Тихо, тихо,– осаждает меня Лама.– Мы верим, что ты смелая. А теперь к делу, пожалуйста. Она на месте, Пит?
–Да,– он тяжело сглатывает.– Ты как хочешь, но я предпочёл бы не трогать эту штуку. Она снова пищала. Уже намного громче.
Лама напряжённо думает о чём-то, закусив нижнюю губу. Пит смотрит на него, свет фонарика прыгает по нашим ногам и кустарнику. Дождь стихает, капли, падающие на нас, не такие частые и крупные. Время близится к середине ночи. Далёкие громовые раскаты уже не слышно. В лагере наверно почти все спят, завтра предстоит уборка территории от поломанных ветвей.
–Если это взрывчатка, и она реагирует на движение, мы давно взлетели бы на воздух. Если на ней стоит таймер, у нас всё равно нет шансов. Хотя нам неизвестен радиус её действия, но думаю, накроет и здесь. Так что, отправляясь сейчас туда, мы рискуем не больше и не меньше, чем в прошлый раз. Но теперь с нами Сель. Есть шанс, что она поймёт, что это. У нас пока нет подтверждений выдвинутой версии.
–Опровержений тоже,– мрачно бормочет Пит.
Я молчу. Идти к взрывчатке, пусть даже только гипотетической, не хочется совершенно. Но разве есть выбор? Нельзя отсиживаться в стороне, когда друзьям нужна помощь.
–Не нагнетай. Я не вправе заставлять тебя идти с нами, но лишняя пара глаз в ночи не помешает.
Пит неохотно бредёт за нами. Похоже, его раздирают противоречивые чувства. Страх леса и страх, что его сочтут трусом, узнав, что даже я согласилась. Кому из нас страшнее: мне, только догадывающейся, что впереди, или Питу, побывавшему там и вновь идущему? Или Ламе, ведущему нас двоих? Если что-то случится, виноватым себя считать будет он. Впрочем, если Пит прав, и это взрывчатка…
–Страшно?– шёпотом спрашивает Лама, подстраиваясь под мой шаг. Мы идём так близко, что плечи соприкасаются. Вместо ответа я долго смотрю на него.– Мне тоже,– признаётся он.– Прости, что притащил сюда. Но помощи ждать больше не от кого.
А Кор? Мира? Вопрос, готовый сорваться с языка, растворяется в воздухе, так и не заданный. Лама совсем не знает их, а Миру сейчас и вовсе не стоит трогать. Улыбаюсь уголками губ, ободряя его.
–Ничего. Одна голова хорошо – три лучше. Разберёмся с вашей загадкой.
Почти все звери спят. Некоторые провожают нас взглядами, молча, не шевелясь. Зрачки поблёскивают в темноте. Пит объясняет, что после внезапного бешенства их держат на успокоительных уколах, опасаясь повторения. Через несколько дней, если всё будет мирно, нужда в них отпадёт.
