С трудом отыскав среди оставшихся способных сесть за руль (ибо водители, вопреки приказу, участвовали в атаке и все были серьёзно изувечены), мы погрузились и в сопровождении кавалеристов двинулись следом за санротой. Вопреки здравому смыслу, санитарная рота развернула перевязочный пункт всего километрах в пяти от прежнего места. Что, однако, спасло жизни большинству тяжелораненых красноармейцев моей роты (а впоследствии и многим другим в этот и следующие два дня), ибо ближайший госпиталь находился более чем в сотне километров, там же, где и штаб корпуса, что было весьма удивительно, если выражаться литературным языком. А если не литературным, то во всём ощущалось какое-то раздолбайство. За месяц боёв корпусное начальство ни разу не появилось в районе вооружённого конфликта, управляя боевыми действиями исключительно из штаба.
— Как же вы тогда с Жуковым повстречались, товарищ старшина? — вставил любопытный Рышков.
— Он-то как раз приехал, но было это несколько позже, а пока… Вскоре совсем рассвело, и мы услышали гул самолётов. Наши тяжёлые дэбээшки шли утюжить плацдарм. Потеряв в рукопашной двенадцать человек убитыми (в последующие дни от ран умерло ещё четверо) и почти три десятка ранеными, в разведроте осталось менее пятидесяти процентов боеспособных, причём лёгкие ранения имелись у всех, за исключением двух-трёх человек (в том числе и меня). Организовав с оставшимися бойцами линию обороны на подступах к перевязочному пункту (те, кто мог, рыли окопы, устанавливали пулемёты), расставив посты и усилив охранение за счёт оставшихся с нами кавалеристов, я с их командиром и тремя всадниками сопровождения отправился на рекогносцировку, предварительно отправив донесение в штаб полка майору Фекленко.
По широкой дуге огибая высоту Баин-Цаган, мы встретили нашу танковую колонну, разворачивающуюся для атаки на гору, где закрепились японцы. Удивившись полнейшему отсутствию мотопехоты, жизненно необходимой для поддержки бронетехники во время штурма, я направился к командирскому танку, который легко угадывался (не только нами, но и противником) по опоясывающей башню поручневой антенне радиосвязи. Обрисовав обстановку бравому чумазому командиру танкового батальона, я, ссылаясь на данные кавалеристов, сообщил тому о значительном количестве противотанковых орудий, переправленных на плацдарм. И предложил, остановив танки, организовать с нашей помощью разведку, выявить огневые точки и начать обстрел позиций противника с дальних дистанций, дожидаясь подхода мотопехоты. На что он ответил: «У меня приказ комкора Жукова атаковать своими силами. И мы его выполним!» Захлопнул крышку люка, и танк, лязгнув гусеницами, сорвался с места.
