Что творилось далее, я не видел, потому что из близлежащей оливковой рощи ударили вражеские пулеметы, молчавшие до той поры. По броне звонко прошлась пулеметная очередь и я, захлопнув крышку, скрылся в танке. Пехота сразу же залегла, вполне резонно полагая, что танки займутся огневыми точками. Паша Гаврилов, получив от комбата соответствующий приказ по радио, приоткрыл люк и флажками скомандовал роте повернуть влево и пулеметно-пушечным огнем подавить националистов, засевших в роще. Остальные роты поддерживали нашу атаку стрельбой танковых орудий…
Кровавое рождество в Саламанке (окончание)
1. Олег Ицкович, Саламанка, Национальная зона, 25 декабря 1936
По собственному "меткому" выражению Баста, высказанному, правда, по поводу покойного генерала Франко: в штабе генерала Мола, царила "хорошо организованная суета". Фраза понравилась, и ее уже цитировали и в Берлине, и в Севилье. Она и самому Шаунбургу нравилась, и сейчас вспомнилась не случайно. Штаб был похож на потревоженный улей или, вернее, муравейник. Бегали посыльные… Как там у классика? "И в ту же минуту по улицам курьеры, курьеры, курьеры… тридцать пять тысяч одних курьеров!"
Гипербола, разумеется, но по смыслу весьма правильное сравнение. Вот только до корреспондента "Берлинер тагеблатт" и "Франкфуртер цайтунг" здесь никому дела не было.
— Простите, Себастиан, — извинился давний знакомец и прямой коллега Шаунбурга полковник Фернандес, появившись в наполненном суетой фойе первого этажа "буквально на минуту". — Непреодолимая сила обстоятельств… Force majeure! — и развел руками, изобразив на лице приличествующую случаю мину.
— Да, бог с вами, полковник! — вежливо улыбнулся в ответ фон Шаунбург. — Идите уж… Скажите только, что происходит?
— Происходит… — под глазами у полковника красовались тяжелые иссиня-черные мешки. Легко предположить, что испанец не спал уже дней несколько. Вероятно, много курил, пил черный кофе в товарных количествах и, разумеется, нервничал.
"Закуришь тут, когда полковое знамя спи…" — вспомнилось вдруг ни с того ни с сего, да еще и на русском языке, неожиданно показавшемуся Олегу чужим и неудобным для выражения даже самых простых мыслей.
— Происходит… — повторил полковник и посмотрел Шаунбургу в глаза.
— Уезжайте, Себастиан, — сказал он шепотом. — Если русские возьмут город, таким, как вы и я, лучше живыми им не попадаться…
"Мило", — но, как ни крути, по факту полковник был прав. Пока разберутся — если вообще разберутся — много воды утечет, и хорошо, если только воды…
