На этот раз речь шла не о Панферове, а о Коптяевой и ее произведении "Иван Иванович". Было это, вероятно, в 1949 году. В списках романа не было. И Фадеев считал, что будет одержана победа. Он не допустит, чтобы она получила премию. Но Сталин, как было известно тогда точно, назвал ее имя и этот роман — "Иван Иванович". И тут Фадеев вступил с ним в спор и сказал, что это плохой роман. А Сталин сказал (так доносит история):
— Почему плохой?
Фадеев растерялся, но, стараясь найти неопровержимые доводы, ответил:
— Банальный треугольник.
А Сталин его и спроси:
— Разве в жизни не бывает треугольников?
Фадеев замолчал. Панферов и Коптяева торжествовали.
Надо сказать, что Фадеев не был так прост и искал краткой формулы — доступной именно Сталину. Чтобы даже, по-своему, угодить ему. Потому что было известно, что Сталин против разводов и "аморалок" и высокие партийные чины не могли развестись с женой — это накладывало на них мрачную тень. И "заявления жен на мужей" имели большое хождение. Сам Фадеев хорошо испытал это на себе — в собственной семейной жизни. И надо, чтобы именно он подбросил эти слова Сталину. А Сталин, отлично осведомленный о его любовных делах и незаконных детях, прямо в сердце ему пустил свою ядовитую стрелу.
Понял ли что-нибудь при этом Фадеев?
Но сталинские соколы — писатели — много лет глубокомысленно повторяли эту его ничтожно лживую фразу.
Как и другую — сказанную много лет назад, когда Сталин был в гостях у Горького и кто-то из присугствующих там писателей спросил его. что такое социалистический реализм? А он ответил:
— Пишите правду.
Вообще-го многие его примитивные фразы надо читать с обратным знаком — по теории элементарного самовыражения. Но одновременно сталинская фраза — это провокация. И их расшифровывать нужно, погружаясь в историю литературы, в судьбы книг и людей.
14
Были у нас и счастливые концы. Расскажу об одном из них. Год приблизительно 1951-й. Во главе "Литературной газеты" Константин Симонов. Я не работаю в газете, но знаю, что происходит там. И не только там... Потому что в печати, во всех редакциях и издательствах каждый день фабрикуют дела. Головы летят за мнимые ошибки. Того схватили, того посадили, того убили, того запретили. Террор и страх — отупляющий, приглушающий остроту чувств и мыслей. Особенность террора в этом отуплении, в невозможности все понять вместе и объединить в целостную картину террора. Даже у самых умных и честных... При полном понимании смысла каждого отдельного акта террора.
