Вот какие интимные подробности сообщает он Демьяну Бедному. И, вообще, письмо доверительное — "Дорогой Демьян!" — так начинается оно. Нет, это не грубый Сталин, а прямо-таки куртуазный. Он отвечает "дорогому Демьяну" по пунктам его письма. И, видимо, в ответ на его слова заявляет: "Это очень хорошо, что у Вас "радостное настроение".
И продолжает: "Философия "мировой скорби" не наша философия. Пусть скорбят отходящие и отживающие".
Он поясняет: "Нашу философию довольно метко передал американец Уитман: "Мы живы, кипит наша алая кровь огнем неистраченных сил".
В устах Сталина слова Уитмена — это слова вампира, напитавшегося алой кровью. Самодовольного вампира! Не потому только, что нам известны его будущие дела, а потому что это — душа упыря. И выразил он ее прямо и "довольно метко", — как оригинально сказал он об Уитмене.
Кончается этот абзац тоже мило: "Так-то, Демьян", — восклицает он.
Следует подчеркнуть, что Сталин в тот год очень старался понравиться "дорогому Демьяну", быть на соответствующей поэтической высоте, цитируя стихи.
Стоит и задуматься над тем, почему у них обоих в год смерти Ленина "радостное настроение". Ленина они оба не вспоминают, будто его не было на земле. Про Сталина вся ясно — он много успел за эти месяцы по захвату власти и разгрому оппозиции. А чему радуется Демьян Бедный? Чтобы угодить Сталину? И вспомнила я это слово Ленина, что Сталин — груб (об этом столько сейчас пишут!). А где-то я прочитала, что Ленин, восхищаясь Демьяном Бедным, при этом добавил; грубоват... Груб и грубоват — разные категории. А Демьян Бедный мог этого и не знать.
Из письма Сталина мы узнаём, что Демьян Бедный уехал в Грузию лечиться, но ему очень мешают какие-то посетители. И он спрашивает Сталина — как быть? Сталин уговаривает его разогнать посетителей. И теоретически обосновывает это положение: "оппортунисты тем, собственно, и отличаются от своих антиподов, что интересы первого порядка ставят выше интересов второго порядка. Нечего и говорить, что Вы не будете подражать оппортунистам".
В этом дружеском послании видна убогость и дикость примитивных чувств даже отчетливее, чем в жестоких докладах и постановлениях. Переход от посетителей Демьяна Бедного к оппортунистам и их антиподам обнажает ход мысли (если это можно назвать мыслью) — нижайшего порядка развития.
Разве есть сходство между ним — живым — и речами, которые он будет вскоре произносить в произведениях Павленко, Вишневского, Алексея Толстого, увы, Булгакова и многих-многих других. Вот что важно подчеркнул" и помнить всегда.
