Но тут произошло неожиданное событие. В январе 1937 года в школу пришел Корней Иванович Чуковский. И ничтоже сумняшеся мы показали ему «Дантеса». Чуковский живо заинтересовался и попросил у нас рукопись, которую мы охотно отдали, по неопытности не обозначив даже на ней своих фамилий. Он вскоре уехал в Москву, захватив с собою, как оказалось, и нашу рукопись.
И вот в газете «Правда» от 13 февраля 1937 года появилась статья К.И.Чуковского «Племя младое» — о любви советских школьников к Пушкину. Каково же было наше удивление и радость, когда мы прочли там:
«Сами школьники поняли, благодаря длительному и плодотворному общению с Пушкиным, всю лживость метода вульгарных социологов.
В 15-й школе Дзержинского района (в Ленинграде) десятиклассники, например, сочинили на днях сатирическую повесть «Дантес выстрелил», где высмеивают всю эту вульгарщину. В повести Пушкин, воскресший из гроба, ходит по Советскому Союзу, и все его приводит в восторг. Но случайно он попадает в одну ленинградскую школу и слышит, как учитель толкует учащимся, будто в «Медном всаднике» главная героиня — Нева и будто «в лице Невы Пушкин хотел изобразить восстание декабристов». Услышав это, Пушкин грустно поник головой.
Дальше школьники в той же сатире бичуют тех горе-критиков, которые все еще пытаются представить великого национального гения «идеологом обреченного феодального класса, не лишенного буржуазных прослоек». Прослушав комментарии этих ученых, Пушкин, по словам авторов, дошел до того, что сам же громогласно признался, будто его стихи, посвященные Керн («Я помню чудное мгновенье»), есть аллегория, где под именем Анны Петровны выведена... свобода.
Эта школьная сатира — урок для педагогов и критиков: если уж сами школьники заявляют протест против такого опошления Пушкина, значит, возможно надеяться, что вульгарному социологизму действительно близок конец.
Школьники вообще очень чутки к малейшему проявлению пошлости и жестоко бьют в своей сатире халтурщиков, присосавшихся к Пушкину. Вот, например, каким образом один из персонажей, актер Заикайский, читает по радио пушкинский «Памятник»:
Я памятник себе воздвиг, но рукотворный,
К нему... (Кх. Кх!) К нему не зарастет народная тропа.
Вознесся выше он главою непокорной Александринекого листа (Кх. Кх!)... столба...
Вскоре после этого к Пушкину приходит Маяковский:
— Александр Сергеевич, разрешите представиться...
Они долго беседуют, и Маяковский дружески советует Пушкину:
