Ясно, как день, что края стола были продавлены в восьми разных местах. Стол растаял, словно был слишком близко к экстремальной температуре. Даже не проверяя, я знал, что впадины будут соответствовать моим пальцам.
…
После школы, меня подкараулил Мэтью. Он хотел узнать, как я урегулировал конфликт между Эш и Кэт. Он действительно опасался, что Эш сделает что-нибудь, что навредит Кэт и, скорее всего, выдаст нас.
Я сомневался в этом.
Если бы Кэт опрокинула еду на Эш в более уединенном месте то, да, тогда бы была хорошая вероятность, что Эш пытается поджарить ее. Также у Эш была возможность превратить школьную жизнь Кэт в ад, но я надеялся, она понимает, что Ди не потерпит этого.
Я не потерплю этого.
То, что произошло в кафетерии, является лишним доказательством того, что для Кэт все может закончиться плохо, если она продолжит находиться рядом с нами. Она уже была мишенью Арума, и такое может, нет, точно повторится снова. В этом необязательно виновата Кэт. На самом деле, это вовсе не ее вина. Она не понимала, что происходит и во что ввязывается.
У Ди и раньше были человеческие друзья, но они являлись скорее просто знакомыми, она не сходилась с ними так близко. Кэт была другой. Если бы она не жила по соседству и так близко к колонии, то, возможно, не представляла бы собой такую проблему.
Возможно, я бы не стал думать о ней дважды.
Но ничто из этого не важно. С началом учебного года появятся другие люди, с которыми Кэт сможет подружиться. Ди, в конечном счете, переболеет этим. И все снова вернется на круги своя.
Пора бы мне перестать носиться с этим.
Было около восьми вечера, когда я постучал в дверь Кэт. Машина ее мамы на подъездной дорожке не оказалось, и когда я подошел к перилам крыльца, то по какой-то причине задался вопросом, не поэтому ли Кэт так увлечена чтением. Её мамы никогда не бывает рядом, и я подумал, что она, должно быть, чувствует себя одинокой.
Или, может быть, она просто получает удовольствие от чтения.
Дверь открылась, и вышла Кэт. Я открыл было рот, но сразу же его закрыл. Кэт изменилась с тех пор, как я видел её в школе. И дело было не только в пропавшем гипсе, который, наконец, сняли с ее руки. Она также оказалась одета в платье — бледно-голубое с крошечными лямками и кружевным подолом, которое показывало ее ноги и изгиб ее плеч.
Ее волосы были по-прежнему распущены, спадая каскадом вдоль спины, и пока она закрывала дверь за собой, мне было трудно сосредоточиться на том, почему, черт возьми, я пришел сюда.
