Тот майский день вообще был особенным, с самого утра не задался. Раздражение нарастало, начиная с офиса. Людмила, секретарша, позволила себе обронить презрительно-насмешливый взгляд на поехавший чулок начальницы. Только чудо спасло идиотку от неминуемого увольнения. Звонок генерального остудил разгорающийся в душе Ирины пожар.
Выйдя из кабинета с новым назначением в кармане, госпожа Кушнир решила не опускаться сейчас до экзекуции, но дала себе обещание избавиться от блондинки.
Итак, впереди ждали перемены. И ого-го какие! Босс назначил ее куратором филиала в Гессене, что означает подъем дохода на тридцать процентов, личного шофера и возможность покупки недвижимости за счет беспроцентного кредита. А с глупой зарвавшейся девицей, виноватой уже в том, что ее тело молодо и доступно для персонала в брюках, она покончит позже, оставит на десерт.
По дороге домой зависть к юности бесследно испарилась, ее место заняли самолюбование и осознание собственной значимости.
Переступив порог и подставив губы для положенного поцелуя, Ирина отметила про себя: «Как же это круто, быть для человека всем – воздухом, водой, солнцем. И это все – я».
Почему началась профилактика? Что ее вызвало?
Его угодливый вопрос, не голодна ли она, его смущенная улыбка или ускользающий взгляд?
«Почему Диня не смотрит в глаза, что у него на уме? Он снова навеселе, приложился к бутылке? Интересно, он поднимается к Светке или напивается в одиночку? Наверняка один, к соседке ему запрещено ходить».
– Мне глаза твои не нравятся. Где нашкодил? – тихо произнесла Ирина, устраиваясь в шезлонге. Спокойный тон не предвещал ничего хорошего.
Яркая вспышка сигареты послужила молчаливым ответом.
«Уже интересно. – Мрачная мысль оставила на лбу Ирины еле заметную морщинку. – Молчать ему никто не разрешал».
Она заставила себя остановиться, лишь увидев его слезы.
Последнее время ей доставляло удовольствие наблюдать процесс их появления. Отчитывая подчиненного, она четко следила за гранью, переступить которую считалось фолом, ошибкой. Она следила за моментом скапливания влаги в уголках глаз.
Сначала ее подопытные прятали взгляд, смотрели вниз, в сторону – куда угодно, усиленно моргали, стараясь сдержать обиду и унижение. Потом, уже не имея возможности скрывать раздражение и злость, они позволяли предательским каплям скатиться по щекам.
В этот момент Ирина обычно чувствовала щекочущее возбуждение под ложечкой, млела.
Слеза, мелькнувшая в глазу у Дениса, заставила ее приостановить профилактику. Она затянулась сигаретой и замолчала. На смену бесу в душу постучал ангел. Заблудившийся в лабиринте пороков, он задал единственный вопрос, заставивший проповедь стать бессмысленной:
