Начать хочу с Беллы Ахмадулиной и Бориса Мессерера, которые были душой той удивительной компании. Хочу отметить, что позднее, прочитав воспоминания Беллы о ее встрече Пастернаком, я нашел там же посвящение ему стихи.
Февраль – любовь и гнев погоды.
И, странно воссияв окрест,
великим севером природы
очнулась скудость дачных мест.
И улица в четыре дома,
открыв длину и ширину,
берет себе непринужденно
весь снег вселенной, всю луну.
Как сильно вьюжит! Не иначе —
метель посвящена тому,
кто эти дерева и дачи
так близко принимал к уму.
Ручья невзрачное теченье,
сосну, понурившую ствол,
в иное он вовлек значенье
и в драгоценность перевел.
Не потому ль, в красе и тайне,
пространство, загрустив о нем,
той речи бред и бормотанье
имеет в голосе своем.
И в снегопаде, долго бывшем,
вдруг, на мгновенье, прервалась
меж домом тем и тем кладбищем
печали пристальная связь.
Меня это зацепило. Я долго думал об этих строчках, как-то засели они в моей голове, и вот я написал музыку. Получилась, как говорили свидетели, неплохая баллада. К сожалению, в то время я ее так и не записал. Мы тогда гастролировали с нашей группой по деревням и весям, ее исполнял очень хороший интересный солист, Толя Щербаков. Позже он перепрыгнул через бугор.
Но вернемся к нашей компании.
Толя Ромашин – Царь Николай II в «Агонии», великом фильме Элема Климова о Григории Распутине. Влад Дворжецкий – знаменитый атаман Хлудов в не менее великой экранизации А. Алова и В. Наумова по роману М. Булгакова «Бег». Вадим Мильштейн, персона особая… Он дружил со всей актерской элитой, хотя в то время занимался совсем другим: официально налаживал международные контакты. И конечно же, он был одним из самых уважаемых людей нашего домкиношного круга, к которому мне, еще юному музыкантишке, удалось примкнуть, как бы сбоку припеку. Близкий друг Вадима, Леша Стычкин, самый знаковый синхронный переводчик. Это он мог себе позволить на даче Брежнева (и на дачах членов ЦК) переводить американское кино в подлиннике: вот, например, слово «fuck» и все остальные словообразования, никак не заменялись, а звучали из его уст по-русски и с той же самой интонацией, и в том же смысле, в котором они произносились в фильме. Это и Валя Смирницкий, потрясающий актер, и Сережа Богословкий, о котором я вам уже рассказал, и красавец Боря Хмельницкий, Робин Гуд в одноименном фильме, один из ведущих артистов Театра на Таганке… и даже иногда совсем «на коротко» забегал Володя Высоцкий. И забегал, наверное, не зря. Их знакомство со Стеллой произошло еще в конце 60-х. Володя со своим другом Давидом приехали на так называемую «экскурсию» в Таллин. Они попытались заселиться в гостиницу, но – как всегда в то время – даже при наличии свободных мест номеров не оказалось. И Володя с другом, как говорится, с горя, отправились прямиком в гостиничный бар. Надо было обдумать план дальнейших действий… Куда – зачем – и почему? И вот, за стойкой – молодая очаровательная барменша. Она узнает в одном из посетителей самого Высоцкого. В то великое время бармены, служа в крутых отелях, обладали неограниченными возможностями. И, благодаря ее стараниям, Володя решил все свои вопросы, связанные с заселением. Эта барменша, конечно же, звалась Стеллой. И мне даже кажется, что ее знакомство с Митей произошло именно с Володиной подачи.
