История с Живаго. Лара для господина Пастернака | страница 52
– Нет.
– Ну, ничего. Я тебе о нем расскажу.
– А я вам расскажу о Пастернаке.
– Да, есть такой поэт. Я, правда, мало знакома с его поэзией. Ты его любишь?
– Да… Не знаю… Ну, это такой узел…
– Так, значит, это его письма каждую неделю забрасывают в нужник?
Давно настала зима, пришли морозы. Дни сократились, и в четыре уже темнело. Вдруг поднимался ветер, земля устилалась белой пеленою, словно белым саваном, и было трудно, просто невозможно вообразить, что где-то на земле может быть иначе. В одну из таких нескончаемых ночей Ольгу вдруг разбудил стук в окно.
Она была уже опытной лагерницей, и если не весь лагерь, то, по крайней мере, свой барак осознавала, как квартиру, в которой проживает, поэтому уверенно покинула нары, подошла к окну и прижалась лицом к холодному стеклу.
За окном не было ни тропы, ни ограждений, ни вышек. С неба, оборот за оборотом, бесконечными мотками падала на землю белая ткань, обвивая ее погребальными пеленами. Вьюга была одна на свете, ничто с ней не соперничало.
И тут женщину охватило желание что-то предпринять.
Она поспешно оделась в теплое, замоталась в шали и, совсем не заботясь о том, заметил ли кто ее внезапное пробуждение, выскользнула в эту вселенскую круговерть.
Пошла наугад. Вскоре показался огонек в окошке конторы начальника зоны.
Начальник, все знали, по ночам глушил. Эта ночь не была исключением. На конторке искрилась наполовину отпитая бутыль и благоухала засека из украинских посылок. Начальник не удивился приходу Ольги, словно так и должно было быть. Но и особой радости не возникло, скорее, смущение.
Достал второй стакан, подул в него, наполнил…
– Здравствуй, Золушка, хорошо, что пришла. А то я вот тут один с гитарой маюсь, песни сочиняю, ничего не выходит. Ты, говорят, красивые всякие истории рассказываешь, может, сочинишь какой-нибудь жестокий романс – я на гитару переложу, будут ее петь по всем лагерям, и люди когда-нибудь меня добрым словом вспомянут. И тебя.
– Ну, вас и так хорошим словом вспоминают.
– Тоже верно. Вот еще одну песню написал. Про ночь, как эта.
Он запел, и слова, раздавшиеся в этой затерянной в круговерти вселенской вьюги избушке, произвели на Ольгу впечатление раздавшегося рядом выстрела.
Ольга закрыла глаза и вспомнила, как они с Борисом Леонидовичем в рождественскую метель блуждали среди сугробов в лунном, снежном бездорожье, потерявшиеся на пути к пианистке Марии Юдиной, и как они увидели среди домов мигающий огонь канделябра в виде свечи. Это оказалось окно, где их ждали. Там родилось это стихотворение.