Там действительно нелепо вертелся тип с газетой в руках, к тому же, держал ее названием вниз.
– Там? – спросила Ольга, указав взглядом в сторону.
– Да. Возьми меня под руку, прижмись ко мне и доведи меня вон до того угла.
Так она и сделала… А за углом, в людском потоке, Олеша как в воду канул.
Ольга улыбнулась и вернулась на свою аллейку, вынула зеркальце, стала прихорашиваться. Когда же в серебристом овале снова отразился тот же читатель газеты, она перепугалась: если он не стал гнаться за Олешей, значит, следит за ней?
Не торопясь, покачивая бедрами, как некогда в трамвае, она стала отступать в сторону людского потока. Возле рыбного остановилась и стала прикидывать: что же дальше?
Из-за стекол праздного легкового автомобиля на нее напряженно глазел молодой черноглазый шофер.
Она решилась, открыла дверцу и без расспросов села на переднее сидение.
Оказавшись дома, Ольга почувствовала отчаянную усталость, упала на диван и уставилась глазами в потолок. В ее голове крутились совсем нерадостные мысли: ей тридцать шесть, она сидит одна-одинешенька в квартире с нищенской мебелью, листает тетрадку с глупым названием «Исповедь моей жизни»; ничего не удалось, все спутано-перепутано, оплевано, впрочем, как и у всех.
Снизу стали стучать в радиаторы отопления. Так звали ее спуститься вниз.
Но не к телефону.
Когда Ольга распахнула дверь к соседям, то увидела в квартире пеструю свадебную толпу.
Соседка радостно воскликнула:
– Дочку выдаем. Как же, Люся, без тебя!
Почти все мужчины были в военном, а наряды женщин пестрели от переделок из старого, поношенного, но стол, вопреки суровым временам, ломился от изобилия. Глаза молодых сияли от счастья. Все, как полагается. И патефон откуда-то достали, как в лучшие мирные годы; он впрочем, был немецкий, со всех сторон изукрашенный надписями и фабричными марками.
– Из Кенигсберга! – объявил капитан.
Весь вечер играли довоенные танго. Соседка налила Ольге спиртное, обе выпили. Ольга прослезилась.
– Ну, чего ты? – удивленно спросила женщина.
– Это оттого, милая, что больше не буду в жизни с любимым танго танцевать, вот так, как эти, и фаты не надену, и детей больше не рожу.
– Бога побойся, с твоей-то красотой! Да, хочешь, вмиг того капитана сосватаю? Герой войны, на руках через всю Москву пронесет!
– Есть, соседушка, любимый, есть. Да только женат и через Москву не пронесет, а танго на пианино может и сыграет, да ведь не станцует… Налей, соседушка, еще! – в сердцах произнесла Ольга.
