Кое-что об этом доме также вспомнила и рассказала мне Лена.
«Ханум – Татьяна Валерьевна Стрешнева – была хорошей приятельницей Ольги Всеволодовны.
Она занималась поэтическим переводом восточной поэзии, отсюда – Ханум. Переводили по подстрочникам, работа приятная, все дело в заказах. Митя занимался тем же, и о заказах этих они подчас заботились совместно. Ханум писала и свои стихи, был даже издан небольшой сборничек ее лирики.
Было еще одно, негласное ее прозвище – Вдова. Татьяна Валерьевна Стрешнева была вдовой поэта Ярослава Смелякова, и это вдовство каким-то образом стало ее статусом, который она поддерживала.
Держалась она рядом с Ольгой Всеволодовной с неким посылом схожего вдовства, ничего похожего не было, но выглядело это даже трогательно. Про Смелякова рассказывали, как про человека угрюмого, мрачного, необщительного, да и каким еще ему быть после трех сроков и фронта. Ханум же – полная ему противоположность – дама светская, наводнявшая, к его неудовольствию, дом гостями и застольями. В 1972 году Смеляков умер, Татьяна Валерьевна стала вдовой и, будучи литератором, переводчиком, осталась жить на их даче в Переделкино.
Ханум занимала половину дачи, и пресловутый кабинет с камином, в котором застрелился Фадеев, находился на ее половине.
Вторую половину дома занимала писательница Чертова. Чертова – это псевдоним, настоящей ее фамилии я не знаю, тогда ей было уже под 90 лет, а рассказывали, как она «со товарищи» после революции ездила по деревням насаждать атеизм, где их чуть не поубивали. Она была страстно привязана к своей собаке, драчливому псу, ходила за ним по поселку, искала, лечила, сетовала на его поведение.
Когда я познакомилась с Ханум, золотая пора ее праздников прошла, остались лишь отголоски, приемы хозяйки открытого желанного дома. Я узнала ее уже немолодой, и тем не менее она была обаятельна, кокетлива, внешне легкого нрава, любила «газовые» полупрозрачные платья, застолья, гостей. На самом деле у нее была далеко не радужная и не простая жизнь с очень проблемным сыном от первого брака и не менее проблемной невесткой, которую она терпела. Ханум одна содержала весь дом, и эту двойку, и в придачу трех крупных собак. Сына она обожала, не видела и не хотела видеть его безделье, наклонности. Никаких помощниц по хозяйству не было. Ханум работала, покупала, готовила, мыла, стирала и снова работала. В общем, она держалась на высоте.
Когда Ольга Всеволодовна начинала скучать по Переделкино, она ехала в гости к Ханум, или мы все туда отправлялись. Мне у Ханум нравилось, у нее было красиво, чисто, накрывался большой стол, ставилась сине-белая английская посуда, она готовила интересные, часто восточные блюда, мы там отдыхали. Я полюбила Переделкино, его ауру, ее сейчас почти не осталось, я ощущала его былых обитателей, связь времен.
