День в раскольническом скиту | страница 29




Наши предки Огибенины из Висимо-Шайтанского завода были истовыми старообрядцами. Чему имеются различного рода подтверждения. Так, в экспозиции Висимского литературно-мемориального музея Д. Н. Мамина-Сибиряка есть фотография, сопровождённая подписью «Висимская старообрядка Селиванова. Конец XIX века». Это моя прапрабабушка Татьяна Ивановна, жена Клементия Трофимовича Огибенина, моего прапрадеда. Снимок сделан их сыном, Тарасом Клементьевичем Огибениным, владельцем фотоателье в Тюмени. Есть и эпистолярное подтверждение – письма К. Т. Огибенина и его внучки, сестры Макария Мартиновича – Анны Мартиновны (в одном из писем она подписывается Фирсовой, в другом – Огибениной. Дочь К. Т. Огибенина, Вера Клементьевна, рано овдовела, и дед дал внукам свою фамилию. Анна же с младенчества, судя по письмам, воспитывалась у него в Тюмени). Благодаря этому, сохранённому тремя поколениями моих предков, бесценному эпистолярному наследию («расшифровке» которого я посвятила отпуск в 2007 году), ожили образы наших прародителей и приметы давно ушедших лет, стали ясны родственные связи, восстановлена мною родословная…

Первое по времени написания письмо К. Т. Огибенина, хотя и без даты, но точно относится к началу 70-х годов XIX века. И вот почему. В первых его строках Клементий Трофимович заочно христосуется с сыном Тарасом Клементьевичем (судя по дальнейшему содержанию письма, он ещё очень мал). Далее пишет: «Христос воскрес, жив ли, наш любимой мнучоначок Макар Мартиныч» (сын Веры Клементьевны и Мартина Ивановича). Известно, что племянник Тараса – Макар – 1870 года рождения, Тарас – 1871-го.

В письме чётко указан адрес отправителя: «из Тобольской губернии, из города Тары от переселенца Клементия Трофимовича Огибенина», где пребывал он с женой Татьяной Ивановной («Родимая ваша матушка больно плачет, и нельзя мне от неё отлучиться на мало время, и всякую ночь видит во сне она, будто всё бы с вами дома») и сыном Макаром («А Макар робит плотничную работу»).

«(…) Подадимся пятьсот обратно вёрст, а в этом городе… жить нам больно не глянется: народ всё необыкновенной, и каждый на плутовском разчёте, и шипко частые покражи в городе и убийства. (…) и все не коньяна, и не познавшие христовой истинной веры. (…) что есь свечи восковой не на базаре, не в домах не натти, купить не можем». «Шляп (головной убор старообрядца. – Т. О.) тоже не на одном старике не увидишь, и купить негде, не знаю, как и быть».