Нечаевых в поморском селе Долгощелье Мезенского района много, в кого ни ткни пальцем – обязательно к Нечаевым попадешь. Прилетел я сюда по осени на «кукурузнике» – поискать для газетных статей знахарок, которые обитают еще в таких вот оторванных от большой земли селах. Когда я поразузнал, есть ли тут старушки, помнящие и применяющие на практике старинные заговоры, мне сказали:
– А, Нечаевы, Анна Павловна да Марья Васильевна. Обе старые, обе знающие, одна одной стоит. Ходят к ним люди, лечатся.
Сперва я к Анне Павловне в избу пошел. В Долгощелье до сих пор обычай сохранился: когда хозяин дома – изба изнутри не закрывается.
Вот и тут: калитка открыта, двери в сени да в избу из сеней тоже не заперты. Я толкнулся в них, ожидая увидеть кого-то наподобие Бабы-яги.
Но нет, на кровати в избе сидела светленькая такая старушка, в переднем углу под большой иконой Божьей Матери лампадка горела. Я сходу спросил:
– Анна Павловна, говорят, вы умеете грыжу заговаривать?
– Загрызать, – ничуть не удивившись, уточнила старушка. – Грыжу загрызаю – пахову, пупову, кильну, жильну. У тебя, парень, какая? Уж не кильна ли?
– У меня-то никакой. А у вас что, много народу грыжами мается? Надрываются, что ли, люди на тяжелой работе?
– И такое бывает. Но больше маленьких робят с пуповой грыжей ведут.
– И много вы этих, как их… пуповых грыж загрызли? – В моем голосе прозвучало сомнение.
– Да не одну сотню, со счету сбилась. Да ты что, парень, не веришь мне, что ли? На, гляди, что такое пуповая грыжа.
И Анна Павловна, встав с кровати, задрала подол платья. Вместо пупа у нее была круглая такая, выпирающая опухоль величиной с куриное яйцо.
