Неожиданно ему приснился борлов, сидящий на ветке ивы, чуть колышущийся вместе с ней на ветру и, как обычно, сложивший могучие свои крылья на покрытых шерстью плечах. Выражение лица борлова было таким, словно он только что полакомился лягушками, и лакомство это пришлось ему не по душе. Кончики ушей немного опустились, шевелящийся отросток на макушке, похожий на корешок, сник, он даже перестал шмыгать носом, то и дело втягивая сопли.
— Все бродишь! — тихо и печально сказал борлов, когда Юсуп подошел и прислонился к стволу ивы. — А я вот опять не появился. Грустно, правда?!
— Ну так и появлялся бы когда хочешь, а то придумал эти глупые правила — сам же и страдаешь.
Борлов тяжело вздохнул:
— Тебе легко говорить — ты всего-навсего человек. А я вот борлов из древнейшего семейства борловов. У меня даже пра-прадедушка борловом был, представляешь?
— Представляю, — говорит Юсуп, хотя сам ничегошеньки не представляет. Ему кажется, что борлов — единственный в своем роде. Просто кто-то выдумал его и изобрел. А дальше он уже сам развился.
— Ты бы монетку в следующий раз лучше кидал, — советует борлов, поигрывая кончиком своего собственного крыла, — в целях эксперимента попробуй.
— Экскре… чего?
— Тебе не дано, — безнадежно машет рукой борлов, — что с вас, с людей, взять, если вы даже не понимаете разницу между словами «эксперимент» и «экскремент»? Да, чуть не забыл, — борлов хлопает себя по лбу, оставляя на коричневой коже темно-зеленый отпечаток когтистой лапы, — я же для чего приснился? Чтобы предостеречь! Ты бы с Гибертом поосторожнее был. Он ведь не просто посол, а самый настоящий немец. А от них, немцев, всего можно ожидать. Это я так, к слову, чтоб ты не натворил чего, пока Упыря выискивать будешь. Понял?
— Чего ж тут непонятного, — ответил Юсуп.
— Вот и ладненько, — кончики ушей борлова чуть подрагивают в такт раскачивающейся иве, — ну, коли так, то бывай, Юсупыч. В следующий раз монетку-то получше кинь. Не торопись, примерься как следует, а то у меня уже совсем косточки затекли от ничегонеделания. Так недолго и радикулит заработать! Ну да тебе все равно не понять…
Он слетел с ветки. Так плавно, что ива даже не заметила его ухода. Крылья раскрылись, заполняя половину неба, и он исчез где-то вдали совершенно бесшумно.
— Ненавижу трети! — Голос Алаиды, как обычно тонкий и чуть визгливый, разбудил Юсупа. Он приоткрыл оба глаза, лениво разглядывая освещаемую несколькими свечами лачужку. Света и так было достаточно — мутно-зеленый из-за мохнатых веток елей, он пробивался в два окна, оставляя на полу разводы.
