— Ты подготовишь свой флот?
— Все корабли до единого будут готовы отплыть в назначенный момент! — заверил Учитель Кадар.
— Спасибо… — Терех устало откинулся на детском стуле, чувствуя, как легкие доски прогибаются под тяжестью его тела.
Скоро закончится перерыв.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Простому человеку делать в этом лесу было нечего…
Простому человеку делать в этом лесу было нечего. Лес бы его не пустил туда. Не пустил бы на протоптанные, хорошо знакомые каждой лесной зверушке тропинки, не открыл бы обширные поляны, со всех сторон освещаемые солнцем и насквозь пропитанные соком ягод, что покрывали эти самые поляны сплошным ковром. Никто бы не смог добраться и до грибных полян, а уж о самом центре леса, где срослись вместе стволами и корнями сразу три вековых дуба, и говорить было нечего. Не то что человек — вообще никто и никогда не добирался туда, и поэтому не был испорчен лес завистливыми взглядами и дурными мыслями.
На опушку лес кое-кого пускал. Иногда. Не часто — для своей же собственной пользы. Особенно он любил старушек, что собирали в лесу хворост, избавляя его от лишних хлопот. А еще вольных крестьян, которые любили лес и понимали его. Крестьяне никогда никого не обидят, лишнюю ветку не сломают, а чуть что — сразу в ноги кланяются каждому дереву. Таких людей лес и кормил, и ухаживал за ними, и выводил куда надо.
Лесной пейзаж не нарушала заросшая мхом лачужка, стоящая на севере меж густых, никогда не осыпающихся елей. Не трогал лес ее. Может, не замечал, а может, просто не было до нее никакого дела. Люди там жили спокойные, хоть и странные немного. Животных не убивали, травы брали сколько надо да хворост исправно собирали на растопку. Случалось, правда, иногда вылетало из лачужки кое-какое волшебство, опаляя вокруг землю, выжигая все, да еще и запахом противным насекомых травило, но лес не злился — лишь охал где-то в глубине филином и затихал…
Юсуп добрался до лачужки, когда уже начало светать. Он чувствовал рассвет по легкому ветерку и обильной росе.
В лачужке горел свет, и он ввалился в прихожую без стука.
— Явился!
Не успел Юсуп стянуть сапоги, как из комнатки ему навстречу вышел Ильнур.
Седой старик с длинной густой бородой цепкими пальцами перебирал в руках четки и искоса поглядывал на Юсупа, улыбаясь из-под густых бровей.
— Видел! Уважаю! — сообщил он после того, как Юсуп кончил-таки возиться с сапогами и пошел в кухню. Ильнур последовал за ним, примеряясь к шагу:
— Вот только сколько раз мне тебя учить — не зная броду…
