Ребенок оставался в горах.
Он весело делил лишения с пастухами, и в деревне его снова видели лишь после того, как заканчивался сезон перегона скота. Колокол издали извещал о его прибытии. Ребенок возвращался почерневший, исхудавший, окруженный большим облаком пыли. Но крестьян прежде всего интересовало состояние животных, и рассматривали они только их. Затем пастух вместе со стадом отправлялся в хлев.
Братья Габриэль Шанель до тринадцати лет не знали другой жизни, и все, что с ними случилось потом, не смогло полностью изгладить это прошлое. Долгое время язык крестьян оставался единственным, который они понимали сразу же.
Деду ли с бабкой или вмешательству тетки Костье были они обязаны тем, что, достигнув того возраста, когда отдавали в ученики, оказались в семье бродячих торговцев, избравших своим пристанищем Мулен?
С этого времени Альфонс и Люсьен ведут жизнь, мало отличавшуюся от той поры, когда они жили с матерью.
Несмотря на развал семьи, на горести, на дремучее невежество, несмотря на отступничество отца, на честолюбие и нетерпеливое желание побыстрее добиться своего, унаследованное от Альбера, им предстояло, как и всем Шанелям, познать тяжелую жизнь бродячих торговцев.
Альфонс торговал галантереей, криком возвещал о появлении муленских зеленщиц, таскал корзины на рынке — чем только ему не приходилось заниматься.
От его детей мы знаем, что он охотно заявлял: «В тринадцать лет я попал на улицу… и все время колесил по дорогам».
Бродяжничество было его судьбой.
То же самое было и у Люсьена.
1900 год. Габриэль скоро уже восемнадцать. Это тот возраст, когда монахини оставляли у себя только девушек, собиравшихся стать послушницами. Те же, кто не был расположен принимать постриг, покидали Обазин. Между тем это не значило, что их оставляли на произвол судьбы.
В наши дни трудно представить, какой мощной и влиятельной силой являлись монастыри. Монахини не ограничивались тем, что помещали сирот на обучение тому или иному ремеслу, продолжая предоставлять им кров и пропитание.
Они заставляли покидать родную провинцию тех девушек, которые могли отличиться в другом месте, переводили их из монастыря в монастырь и, хотя не могли обеспечить своим питомицам определенное социальное положение, по крайней мере находили им работу, благодетельниц, а порой и мужей.
Кому Габриэль была обязана тем, что ее послали в Мулен? Монахиням, ее воспитавшим? Или своей забывчивой семье? Варенн-сюр-Алье, маленький городок, где жила Луиза Костье с мужем-служащим, находился всего в двадцати километрах от Мулена. Для тетки было, наверное, заманчиво вырвать молоденьких племянниц из их уединения, хотя бы для того, чтобы помочь им заработать немного денег. В Обазине у них не было будущего.
