Когда труп вынесли, Романенко прошёл в соседнее купе и, удобно расположившись на мягком сиденье, велел:
– Подать мне сюда свидетелей!
– Да нет почти свидетелей, Василь Васильич, – вздохнул Овчаров.
Василь Васильич подпёр голову ладонью и смерил его усталым взглядом бирюзовых глаз:
– Проводника веди сюда… Хоть что-то же он должен знать!
Через несколько мгновений бледный и дрожащий проводник предстал пред очи Романенко.
– Рассказывайте! – повелительно кивнул ему Василь Васильич.
– Что рассказывать?
– Всё рассказывайте, дражайший, всё, что знаете. Кто ехал в том купе?
– Господин ехал… Ничего себе господин, солидный-с…
– Как выглядел?
– Затрудняюсь описать… Так много пассажиров мелькает, не всматриваюсь я в них-с… Лет сорок, с залысиной-с…
– Ничего в его поведении странного не было?
– Да нет-с… Обычный господин. Сказывали, из командировки возвращаются, домой-с.
– Так, это уже кое-что. Стало быть, ежели не соврал, так он москвич, а в столицу по делам ездил. Жаль.
– Почему жаль? – не понял Овчаров.
– Потому что в противном случае дело это можно было бы адресовать столичной полиции. Нам и своей уголовщины хватает. О цели своей командировки он не говорил? О доме? О семье?
– Никак нет-с…
– И имени, конечно, не называл?
– А к чему бы им имя своё было называть?
– Действительно… Вещи при нём были?
– Да… Саквояж… Небольшой-с.
– Утянули, стало быть, поклажу. Любопытно, что там было… А к какому на вид сословию принадлежал убитый?
– Затрудняюсь сказать… Может быть, коммерсант. Знаете-с, они так бережно несли свой саквояж, что я даже подумал, что у них в нём деньги-с. А ещё… Я только теперь подумал, когда вы спросили-с… Кое-что странное в них было.
– Что же?
– Сказали-с, что возвращаются из командировки. Но люди, которые возвращаются из командировки, сделав дело, бывают как-то раскрепощены, свободны… А этот господин был так сосредоточен, что скорее можно было подумать, что дело ему только предстоит.
– Однако же, он заказал ужин…
– То-то и оно что нет-с!
– Как так? Там ведь явно ужинали, и весьма плотно…
– Вот, в этом и загадка-с! Они велели не беспокоить и не заходить к ним до самой Москвы и ничего не заказывали!
– Интересно, – Романенко пригладил рукой свои тёмные с изредка пробивающейся сединой волосы. – И вы, конечно, не заходили и не тревожили?
– Разумеется…
– И никто не присоединялся к нему в дороге?
– Ручаться не могу-с. Не видел-с.
– Плохо, что не видели… Ладно, можете быть свободны… Пока.
– Благодарю-с. Ей-Богу, зуб на зуб не попадает от этой истории… Как я нынче вошёл, как увидел…
