– Стареешь, Васильич, – заметил Овчаров, осклабившись жёлтыми, неровными зубами. – И что ты, в толк не возьму, хмурый, как сыч? Ты ж теперь начальство! Самому начальнику полиции докладываешь, а прямо что туча грозовая.
– К матери бы под вятери это начальство… Я начальствовать не привык, я своими ногами, руками, глазами и ушами привык работать, а не команды раздавать: сходи туда, сделай это, проследи за тем… Ещё теперь с этим трупом морока… Как, спрашивается, его личность устанавливать?
– Да, Вася, сложно, – согласился доктор, закрывая свой чемоданчик. – Без документов и головы никак не установишь. Я свою работу закончил. Могу быть свободен?
– Иди уже, – махнул рукой Василь Васильич, потирая поясницу. – Эх, спину ломит ещё… К дождю, что ли… Что скажешь, Никитич?
– На небе ни облачка.
– Тьфу ты, я не про то. Что о деле нашем скажешь?
– Глухое дело, Васильич. Ни документов, ни головы… При убитом нет ни денег, ни вещей. Можно было бы предположить ограбление, но зачем тогда голова?
– Чтобы мы не узнали личность убитого. А зачем это может быть нужно?
– Зачем?
– Ну, к примеру, для того, чтобы при случае иметь возможность воспользоваться документами убитого и выдать себя за него. Или же, если близкие убитого могут легко направить следствие по следу убийцы… Ты всё осмотрел здесь?
– Обижаешь, Василь Васильич! Я, между прочим, даже землю на оконной раме нашёл, из чего можно сделать вывод, что убийца выпрыгнул в окно.
– Или залез в него… – Романенко крякнул и опустился на колени.
– Васильич, я же всё осмотрел! Охота тебе самому по полу елозить! Ты ж начальство всё-таки…
– Иди ты к чёрту, – раздражённо бросил Романенко. – Всё, говоришь, осмотрел?
– Всё… – неуверенно ответил Илья Никитич.
– А что в том углу? На полу? Позади тела?
Овчаров тотчас прильнул к полу и поднял завалявшуюся в углу запонку.
– Надо же, запонка…
– Эх ты, пустельга, – Василь Васильич, кряхтя, поднялся на ноги. – Осмотрел он всё… Доверь вам!
– Виноват, Василь Васильич…
– «Виноват!», – передразнил Романенко. – Между прочим, друг ты мой Илья, это запонка убийцы.
– Почему ты решил? Может быть, она принадлежала убитому или кому-то из прежних пассажиров…
– Невозможно.
– Почему?
– Здесь регулярно убираются. А полотёры, в отличие от сыщиков, мало-мальски ценных вещиц по углам лежать не оставляют, а кладут к себе в карман. А у нашего покойничка запонки на месте.
– Да, в самом деле… – уныло пробормотал Илья Никитич, в очередной раз подумав, что ему никогда не стать таким блестящим сыщиком, как его начальник.
