— Я ушел!
Прихватив с подстенка инструменты, он взял топор и все это вместе с шинелью бросил в тележку — она всегда ночью стояла в канаве перед домом. Подняв левой рукой дышло, надел лямку и потащил тележку.
Лукан прошел через деревню, не встретив живой души. Планица невелика, домов сорок, от силы пятьдесят два. Все они растянулись вдоль шоссе. На правой стороне больше, на левой, которую размывает бурная извилистая речонка, — одиннадцать, среди них — дома Лукана и Фарнички. За Планицей шоссе круто поворачивает влево, на восток, и далее устремляется прямо к районному городу Правно. А рядом с шоссе бежит речка.
Лукан постоял на повороте. Помутневшая вода кипела, била ключом, словно какая-то страшная сила извергала ее из земной утробы; речка шумела и пенилась, и Лукан знал, что течение бьет в заполненные камнями проволочные фашины, старается подмыть их и разрушить. Вода со вчерашнего дня не спала, но и не поднялась, словно чего-то выжидая. Для апреля солнца было многовато. Это хорошо для крестьянина: земля скорее сохнет и прогревается, но снег на горных склонах, в лесу и на выгонах тает быстрей. И если солнце и дальше будет так припекать, снег начнет бурно таять. В речке появится грязь — на середине либо у берегов, потом вся вода замутится, хлынет через ивняк, зальет его, прижмет кусты к земле, и здесь, в этом колене, где на трехметровой глубине лежат фашины, решится его, Лукана, судьба. Он будет стоять на безопасном местечке, ожидая, пока вода доберется до него. Тогда он поднимется выше и опять будет смотреть на речку, сложа руки. Даст знать обо всем дорожному мастеру, пошлет к нему сына. Но дорожный мастер и не подумает прийти. Зачем ему брать на себя ответственность? А глазеть хватит и одного человека. Мастер явится, когда вода спадет.
«Лукан, из-за вас у меня опять одни хлопоты», — скажет он, расхаживая по размытому шоссе, а там, где дорогу совсем смыло, всплеснет руками и воскликнет: «Лукан, Лукан, что с вами? Где у вас глаза были?»
«Я сына к вам посылал, звал вас», — робко возразит Лукан, лишь бы сказать что-нибудь.
«Когда дело плохо, всякий ко мне дорогу найдет, все знают, где я живу. Вы должны были бы заранее…»
«Как это заранее?» — надо бы спросить Лукану, но он не посмеет. Лучше уж поддакнуть: «Должен был, пан дорожный мастер…»
«Вот видите. Сколько лет я вам твержу одно и то же, а вы не даете себе труда сообщить мне. Не знаю, Лукан, не знаю…»
Мастер притронется пальцем к фуражке и уйдет.
