Такого у нее давно не было. Война, холод, нервотрепки свели почти на нет женскую физиологию. А тут началось — и чуть ли не река.
Чайка ослабела, ходила бледной, но от вылета отказаться не смогла пришлось постоянно тереть щеки — не приведи бог встретить фельдшера с таким «румянцем», — да, бледна, как смерть, была в этот день гроза «Люфтваффе», простая русская летчица Лиза Чайкина.
Вчера они с Тоней Кожемякой ходили на реку. Сбросили одежды, стянули сапоги, поглядели друг на друга, вспомнили туфельки, чулки, — все то, чего у них до войны не было или просто казалось неважным, до войны все для них было покрыто небом, а чулочки и туфельки годились только для бренной земли, теперь же…
«Как кузнечики-то стрекочут! — мечтательно произнесла Тоня, — И лето кончается».
«А я и не слышала, мне все кажется, мотор гудит, — ответила ей Лиза, — а где не мотор, там снаряд или бомба».
Стая белых птиц снялась с заросшего травой колхозного поля и полетела на запад.
«Смотри, чайки», — сказала Тоня, пробуя воду.
«Чайки», — чего-то смущаясь, повторила Лиза.
«До моря далёко, а их тут, как… в Сочи», — оглядываясь из воды на боевую подругу, сказала Кожемяка.
«И чего они?» — Чайка вдруг покраснела, как-будто ворвалась случайно в мужской отсек бани.
«А что им, корму довольно. Море же — дело историческое. Чайки — те же вороны, только белее и больше. Белые вороны… и все».
«Но они…» — Чайка окончательно смешалась, ей даже воздуха не хватило, чтобы продолжить фразу.
«Да что ты, Лиза, кому крылья, кому ноги, зубы или когти, — каждый своим берет, — Тоня повела глазами и заметила впереди по течению в излучине реки крупную белую чайку. Посредине излучины виднелась большая воронка, чайка слетала в нее, что-то доставала оттуда, садилась на край насыпи и усердно долбила это клювом. — Вот! Была бы пища, и крыльев не надо!» — по-детски обрадовалась живому примеру Тоня.
«Ах, как же ты не помнишь, Тоня! Крылья — это же!..»
Тоня не дала ей закончить мысль без неясной, но зовущей цели и обрубила разговор с решительностью мясника:
«А то ты не знаешь, что ныне за урожай на полях», — и булькнула с головой в воду.
