Я молилась Господу, и он мне ответил, хотя мое настроение металось от отличного к отвратительному. Новые обстоятельства моей жизни старались изменить меня и подстроить под себя, но Господь мне помог. Я думала о Нем, а не о себе. Мои желания стали Его желаниями. Я не позволила прошлому отравить мое настоящее, отбросила страх и сконцентрировалась на том, что Господь хотел мне сказать.
Господь подарил мне новое сердце, умеющее любить и верить. Став моей силой, Он помог мне полюбить других.
С помощью компрессионного белья мои шрамы постепенно разгладились, а правда Господа изменила мои мятущиеся мысли. Внутри меня постепенно росла радость понимания того, что Господь все использует для торжества своего дела. Красота мимолетна, «но женщина, которая чтит Господа, должна быть восхвалена» (Притчи, 31:30).
Я никому не желаю получить такие ожоги, как у меня. Но благодаря им я обрела духовную красоту. Сейчас моя уверенность в себе основана на понимании того, кто я и во что я верю. Мое новое восприятие жизни дало мне новую свободу. Замечу, что мой внешний вид нисколько не повлиял на успехи моего мужа в спорте, но главной наградой, которую мы получили от Господа, стало ощущение внутренней силы.
Кейси Хансон
Смелость не всегда идет напролом. Иногда это тихий голос, который говорит, что завтра утром ты попробуешь сделать это снова.
Мэри Радмахер
Мы с мужем испытывали все больше беспокойства по поводу нашего второго сына Микки. Он был милым и ласковым ребенком, но его не интересовали детские игры и он не хотел никому махать ручкой при прощании. Педиатр утверждал, что с ребенком все в порядке.
В полтора года Микки произносил всего три слова, и мы решили отвезти его в больницу для серьезного обследования. Целых два часа команда неулыбчивых врачей изучала, тестировала и измеряла нашего сына. Его просили нарисовать прямую линию, поставить друг на друга кубики и разложить палочки. Я надеялась услышать, какой у меня прекрасный, удивительный и талантливый мальчик.
– Не рассчитывайте, что ваш ребенок получит высшее образование, – сказал доктор.
У нашего маленького замечательного Микки нашли расстройство аутистического спектра. Как врачи могли поставить такой диагноз ребенку, которому еще не было двух лет? Врач сказал, что Микки – «особенный» ребенок. Странное выражение, подумала я тогда. Получается, если Микки – «особенный», то его старший брат Джонатан – обычный?
Мы перестали строить в отношении Микки далеко идущие планы и вообще говорить о том, что его может ждать в будущем. Наш ребенок был жив, но чувства, которые мы испытывали, были похожи на оплакивание умершего.
