Прощай заранее, нежная душа деревенского мальчишки, рожденного у проруби реки за деревней Мякинино полвека назад, и выжатая за это время судьбой досуха.
Вдруг так и не созвонимся. А я хочу, чтобы ты точно знал, что люблю тебя.
Опубликовано в журнале «Русский пионер» № 42.
07 апреля 2014
Актер, режиссер, сценарист, колумнист «РП» Иван Охлобыстин в своей, как водится, исповедально-поучительной колонке — о риске, который способен стать страстью. И о страсти, которая заставляет рисковать.
Коли за риск действительно наливают шампанское, бытие обязано меня утопить в «Мадам Клико». Если рядом намечалась мало-мальски значимая катастрофа, я стоял в первом ряду с контрамаркой.
Когда я женился на своей жене, я ей сказал так: любовь моя, я не обещаю тебе, что стану знаменитым или богатым, но могу твердо обещать, что скучать ты не будешь.
Всякий раз, когда мы куда-то бежали и нам остервенело стреляли вслед, она вспоминала про мое обещание.
Также она вспоминала его и зависая на одной руке над многометровой пропастью в горах Коста-Бланки.
В роддоме шесть раз вспоминала.
Много где вспоминала любовь моя мое обещание. И всякий раз ее беличьи глаза излучали животный восторг и дикую благодарность. Во всяком случае, я так понимаю эту гамму чувств.
Однако речь в моем рассказе пойдет не о нашей страстной любви. Речь пойдет о пожирающем душу чувстве, имеющем свой исток в желании человека стать совершенным. Чаще всего подобное желание, неподконтрольное семейным обязательствам, приводит к безумию или абсолютной уверенности, что цель уже достигнута.
По сути, это одно и то же, поскольку совершенны только ангелы, а они на небе. Что же касаемо людей семейных, то они чаще предпочитают рассчитывать на совершенство своего потомства, и страсть щадит их. Хотя и тут случаются исключения.
Так было и с нашим соседом по даче на Истре — Константином Евгеньевичем Рудаком, физиком-теоретиком, испепеленным шаровой молнией.
Примечательно, что до этого происшествия Рудак много лет изучал закономерности появления сгустка смертоносной плазмы и даже написал соответствующую монографию, но увидеть молнию вживую он сподобился лишь на закате своей научной карьеры.
Как все самое главное в жизни, это случилось неожиданно. Ранним июльским утром Константин Евгеньевич пришел к своему старинному другу Геннадию Ивановичу Перебранкину, фотографу, проживающему на последнем этаже девятиэтажного дома, неподалеку от прудов, по ту сторону моста перед станцией метро «Войковская», за железнодорожной развязкой.
