- Эка вас разобрало. От мыслей? Дух захватило? Не думал, что вы такой честолюбец. Это неплохо. Неплохо для дела, - и он скорчил гримасу.
В конце дня Кристиану позвонила подруга. Разговор - короче не придумаешь.
- Ты обнаглел, - и повесила трубку.
Права. Не видел ее больше недели. Хилсмен решился на последнюю попытку. Может, она поймет? Что мать? Что друзья? Одни слова. Другое дело человек, который его любит. Что тут говорить - любит. А он? Скорее всего, тоже. Во всяком случае, если и есть любовь, она выглядит именно так, как их отношения.
Три дня. Всего три. Почему-то он знал - переносить не будут. Хилсмен приехал с букетом роз. Позвонил. Мелодичная трель звонка отразилась от голых стен. Минута - и дверь распахнулась. Гость помедлил. В левой руке цветы, правая за спиной. Приветливо посмотрел на Джоан. Прищурился.
Промахнуться невозможно.
Заплаканные глаза провожали его. Хилсмен прошел в квартиру, протянул букет, поцеловал девушку, слишком отечески - в обе щеки. Надулась, прикрывает растерянность и досаду беготней по комнатам… Ничего, пройдет.
Кристиан уселся на кухне, утянул с тарелки поджаренный хлеб, хрустнул. Джоан застыла с букетом и цветочной вазой.
- Ты чего? - спросил он и улыбнулся.
Она хотела казаться сердитой, но глаза выдавали. Поставила вазу на стол и забралась ему на колени. Хилсмен смежил веки, поцеловал теплую щеку. Перед глазами стояла Джоан в дверях в он с букетом. Между ними три-четыре шага. Промахнуться невозможно.
- Почему не звонил? Неделя прошла…
Хилсмен пожал плечами, откусил еще кусочек, тщательно прожевал.
- Почему? Почему? - Она теребила его ухо.
Хилсмен отстранил девушку, поднялся, засунул руки в карманы:
- У меня неприятности.
Джоан насторожилась:
- Большие?
Хилсмен пожал плечами:
- Как посмотреть…
Джоан приблизилась к нему, погладила волосы:
- Ты не должен падать духом, я же с тобой.
Они обнялись, простояли так минуту, может, больше, потом Хилсмен отступил на шаг:
- Мне предложили убить человека.
Глаза Джоан потемнели. Хилсмен про себя усмехнулся: как часто и как спокойно научился говорить об убийстве. Он не успел умолкнуть, как догадался: проиграл. Его не поймут. Никто не верит его словам. Почему? Потому что он говорит правду?
Джоан закатила истерику, кричала, что давно разобралась, он задумал бросить ее. Ну что ж! Каждый волен поступать как хочет. Но зачем же устраивать идиотский спектакль? Зачем? Неужели нельзя было уйти красиво?
- Думала, ты умнее! Убить человека?! Предложили тебе? Кому ты нужен, ничтожество!
