Доктор Приёр был уклончив. Он каждый день навещал Глорию, осматривал ее, не находил никаких признаков недомогания и не мог объяснить, почему пациентка слабеет на глазах. У Глории ничего не болело, но она совершенно потеряла аппетит, и ее мучила бессонница. Куда подевалась полная сил женщина, которая совсем недавно с молодым пылом делилась воспоминаниями о пережитом? Глаза Глории потускнели. Руки высохли и словно бы лишились плоти.
— Она держится на одной злости, — констатировал доктор. — Главное — ни в коем случае не упоминать при ней о мадам Монтано. И о мадемуазель Жюли. По непонятной причине мадам Бернстайн убедила себя, что во всем виновата ее сестра. Та якобы решила оттеснить ее «с первых ролей». А между тем бедняжка…
Жюли сидела у себя в комнате и предавалась размышлениям. Она собиралась посетить доктора Муана, но, поскольку боль неожиданно отступила, ограничилась звонком. Он прочел интервью и высказался очень жестко и определенно.
— Я настаиваю на том, чтобы вы больше ничего подобного не делали, ни с кем не встречались, даже с сестрой, и уж тем более с мадам Монтано. Могу я говорить откровенно? Не обижайтесь, мадемуазель, но я не возьмусь сказать, кто из вас безумней! Будь вы десятилетними девчонками, заслужили бы по паре оплеух. Одна из вас — не знаю которая — в результате лишится жизни.
— Полноте, доктор, вы преувеличиваете…
— Ничуть, моя дорогая. Вы очень умны и чрезвычайно рассудительны, не то что мадам Бернстайн и мадам Монтано, и я не понимаю, зачем вы назвали свою жизнь чередой нескончаемых мучений, о чем окружающие даже не догадывались. Я уверен, ваша ссора с сестрой скоро забудется и вы поможете ей помириться с соперницей. Да-да, именно так, женщины соперничают даже в таком преклонном возрасте. Обещаете последовать моему совету?
— Да, доктор.
— Если боль вернется, мы обсудим, как поступить. Возможно, вам придется лечь в клинику… Но не будем торопить события.
Они простились, и Жюли принялась обдумывать, как превратить мнимое примирение в эффектный финал. Осознание близости конца обострило ее ум, подсказав изощреннейшее решение. Оставалось определиться с деталями, чем она и занялась, покуривая «Кэмел». Кларисса держала Жюли в курсе всех слухов и сплетен. Она сообщила своей хозяйке о письме председательши мадам Глории Бернстайн и мадам Джине Монтано.
— Сможешь его достать?
— Попробую.
На следующий день Кларисса принесла скомканный листок.
— Ваша сестра ужасно рассердилась…
