и Жюли не поленилась узнать, какие ветры с какой силой и частностью дуют в районе острова. Они без конца беседовали по телефону, а если Жюли казалось, что необходима личная встреча, она отправлялась в Канны. Очень часто усталость и боль в боку заставляли ее искать убежища в кафе — если она находилась «на берегу», или в своем кресле — если слабость настигала ее дома. Иногда, очень редко, Жюли приходила в голову мысль, что, возможно, еще не все потеряно и операция спасет ее, но решения она менять не собиралась. Однажды утром она, как всегда, пришла навестить сестру, и та встретила ее с распростертыми объятиями.
— Вижу, ты в прекрасном настроении. Что случилось?
— Никогда не догадаешься. Иди сюда, сядь рядом. Да, у меня остались верные друзья!
— Ну же, рассказывай.
— Наша председательша…
— Мадам Жансон-Блеш?
— Да. Она только что была у меня — приносила на подпись одну бумагу. Знаешь какую? Просьбу о награждении. Это формальность, но необходимая. Она взяла на себя все хлопоты… Меня наградят в день рождения. Орденом Почетного легиона. Это станет доказательством того, что обо мне помнят. Я так счастлива… А ты рада?.. Лет через десять наградят и тебя. Я в этом уверена. Главное, никому ничего не говори, это должно стать сюрпризом.
Глория прикрыла лицо ладонями и прошептала:
— Скорей бы наступило первое ноября!
«Я до этого не доживу», — подумала Жюли и сказала:
— Конечно, я рада, ты заслужила эту честь.
Глория опустила руки, блеснув кольцами, и с подозрением взглянула на сестру.
— Правда?
— Несомненно. Обещаю, что буду нема как рыба.
Жюли наклоняется к кровати и целует сестру в морщинистый лоб. Глория удерживает ее за рукав.
— Поставь пластинку, прежде чем уйдешь. Хочу послушать «Рондо каприччиозо».
Жюли возвращается к себе и садится к телефону.
— Добрый день, дорогая Джина. Я узнала, что «Подсолнухами» интересуется один лионский негоциант. Детали мне неизвестны, но я постараюсь что-нибудь разведать. Если хотите знать мое мнение, вам следует поторопиться с решением, иначе можете остаться с носом.
Каждое сказанное слово звучит как щелчок сейфового замка. Жюли кажется, что она останавливает будущее. Назад пути не будет.
— Я бы хотела увидеть дом собственными глазами, — говорит Джина. — В буклетах он выглядит восхитительно, но окружающая обстановка тоже важна — свет, запахи, вы же понимаете… Меня кое-что смущает. Название дома — «Подсолнухи» — просто чудесное. Но почему аллее не дали имя Ван Гога? Оно напрашивается само собой. Как ты думаешь, нельзя ли ее переименовать?
