Муж смотрел на Куй-фа, как будто перед ним оказалась незнакомая женщина. Он сознавал, что у него самого никогда не хватило бы воображения – и, быть может, отваги, – чтобы совершить подобное, и он подумал, что его жена – человек исключительный. Но вслух он ничего не сказал. Перебирая бусы между пальцами, Сиу Мэнд сухо заметил:
– Думаю, этого хватит, чтобы открыть собственное дело.
Жена познала меру возбуждения супруга, только когда он погасил свет и возлег на нее.
Для Паг Ли началась совершенно иная жизнь. Во-первых, у него появилось новое имя. Теперь его звали не Вонг Паг Ли, а Пабло Вонг. А его родители теперь – Мануэль и Роса. А еще мальчик начал произносить первые слова на этом бесовском языке – с помощью прадедушки Юана, который для кубинцев был досточтимым мамби Хулио Вонгом.
Семья перебралась жить в соседний дом. Каждое утро Паблито отправлялся вместе с родителями обустраивать маленький склад возле улиц Санха и Леальтад, который они купили с мыслью превратить помещение в прачечную. Мальчик, еще полусонный, ковылял по темным улицам, держась за материнскую руку, и окончательно просыпался, только когда начинал перетаскивать вещи на складе. Семья трудилась до самого полудня. Потом они шли в харчевню поесть белого риса и рыбы с овощами. Иногда мальчик просил рыбных шариков с фасолью – для него это было настоящее лакомство. А один раз в неделю отец выдавал ему несколько сентаво, чтобы он мог сходить в лавку к китайцу Хулиану и купить мороженого – с кокосом, с мамеем или с гуанáбаной[27]; говорили, что у Хулиана оно самое густое и сливочное.
Вечерами, когда семья возвращалась домой, Юан поджидал их, сидя на крыльце, созерцая хлопотливую жизнь квартала, с неизменной трубкой в руке.
– Добрый вечер, дедушка, – почтительно здоровался Паг Ли.
– Привет, Тигренок, – отзывался Юан. – Рассказывай, чем вы сегодня занимались.
А потом слушал рассказ мальчика, покуривая бамбуковую трубку. Он соорудил это громоздкое устройство, воспользовавшись жестяной банкой, у которой срезал верхушку. На дно банки Юан засыпал горящие угли. Сама трубка представляла собой толстый стебель бамбука, в один из концов которого вставлялась тонкая трубочка. В эту полость старик засовывал скатанную в шарик щепотку табака и поджигал зажженной от углей скрученной газетой. Паблито ни за что на свете не согласился бы пропустить этот ритуал, несмотря на усталость после трудового дня. Мальчик не отказался от своей привычки, даже когда начались занятия в школе.
