Столько переживаний за несколько минут — не много ли на одного человека? Могу себе представить, что происходит с остальными! Ведь им, кроме всего этого, приходится еще и примириться с мыслью, что Бог таки существует! Бедняги… У них явно ум за разум должен заходить!
Как бы то ни было, я все еще живу, вернее — существую так или иначе, и, думаю, в глубине души мне от этого легче. Кроме того, со мной мой Друг; и несмотря на его вранье, я рад быть рядом с ним. Спускаясь по ступенькам, я оборачиваюсь, он улыбается мне своей доброй улыбкой, и я, как всегда, сразу начинаю размякать. При виде его, точно такого же, каким я впервые его увидел, мое не бьющееся больше сердце немного теплеет. Однако я не собираюсь показывать ему это — ни в коем случае! Я не уступлю, он должен знать, что я рассердился не на шутку!
Так что я изо всех сил стараюсь не улыбаться ему в ответ, а наоборот, хмурюсь еще больше. На языке у меня вертится сто, нет — тысяча вопросов, но я ни за что не доставлю ему такого удовольствия.
Решено: с этой минуты я не издам больше ни звука.
Моя решимость молчать продержалась секунд сорок пять. Ничего страшного, бывало и хуже: например, как-то в Новый год я принял благоразумное решение ровно в полночь бросить курить и тут же закурил, чтобы его отпраздновать. Надо все же сказать, что от такого зрелища и немой заговорил бы: бесконечная лестница медленно закручивается в гигантскую спираль, последние ступени которой теряются где-то далеко внизу. У подножия этих ступеней ярко зеленеет молодая травка неведомого сада, усаженного, сколько хватает глаз, прекрасными цветами и деревьями. Сквозь сад, извиваясь и журча, тихо бежит хрустально-светлая речка.
— Это Сад.
— Эдем?
— Нет.
— Так что же?
— Просто Сад.
— Ну ты и зануда, честное слово… Так что, я теперь тут и останусь?
— Да.
— Ну-у-у…
— Что такое?
— Ну-у-у, на вид он, конечно, красивый, этот твой Сад, но выглядит при этом не слишком густонаселенным…
— Ты скоро убедишься, что вещи вовсе не обязательно таковы, какими кажутся на первый взгляд.
— Ну, до Диснейленда ему явно далеко!
— Окажи мне любезность, пожалуйста.
— Ты считаешь, что заслужил ее?
— Тогда скажу иначе: окажи себе любезность.
— Какую?
— Погоди минутку. Успокойся, перестань злиться. И не спеша полюбуйся тем, что видишь.
Я замедляю шаги и делаю глубокий вдох.
Значит, перестать злиться.
Просто полюбоваться тем, что я вижу.
Тем, что я всегда считал невозможным, даже когда уже знал, что Бог существует.
