— Да. — Мэцах понурился. — Мне действительно не хочется верить в плохое. Я знаю, что зло — существует. Но я так боюсь умножить его своими невольными действиями.
— И предпочитаешь вообще ничего не делать?
— По крайней мере, таким образом, я не смогу ошибиться и причинить кому-то боль.
— А если это та боль, которую причиняет лекарь для излечения больного? Или ты считаешь, что лучше, если больной умрет, зато ты не доставишь ему страданий?
— А если я не смогу вылечить?
— Но если ты не будешь пытаться, то больной наверняка умрет, а так у него появится шанс.
— Ты прав, Черный, но я ничего не могу с собой поделать. Я слишком боюсь ошибиться. Я трус, наверное. Поэтому я смертен, в отличие от тебя. Я живу долго, но я уже старик и смерть моя близка. А ты, ты выглядишь точно также, каким я увидел тебя впервые, в Замке, много лет назад.
— Ты поможешь мне?
— А какой помощи ты ждешь?
— Я хочу узнать — кто пытается разбудить Зверя. Ты ведь правильно сказал о том, что древние заклятья не могут ослабнуть сами по себе.
— Да как же я узнаю?!
— Но кто из нас Повелитель Растений? Ты или я? Так и узнаешь — расспросишь свои разлюбезные травки.
— Хорошо, я попробую. — Мэцах сосредоточенно смотрел в свою чашу. — Пойдем отсюда?
— Нет, я останусь здесь на ночь, а к тебе приду утром, как и намеревался. Надеюсь, к тому времени ты все подготовишь для того, чтобы получить нужную информацию.
— Да, конечно, — старик поднялся. — Я буду ждать тебя утром, на восходе солнца.
— Вот и прекрасно. Счастливо тебе, Мэцах.
— И тебе, Черный.
Мэцах заковылял к выходу, ссутулившись, тяжело опираясь на посох. Табур посмотрел ему вслед и вздохнул, подумав, что напрасно рассчитывал на серьезную помощь, уж очень стар был Повелитель Растений, стар и труслив. Некромант налил себе еще вина, встряхнулся, выбросил из головы все мысли и начал слушать певичку, затянувшую очередную песню. Он кивал в такт головой, вслушиваясь в тонкий надтреснутый голосок, громко зааплодировал, когда девушка закончила свою балладу, и бросил ей тяжелую золотую монету. Она подхватила монету на лету, изумленно на нее посмотрела и уставилась на Табура. Маг усмехнулся, видимо девушка редко видела золото.
— Милая, спой что-нибудь повеселее, чем твои песенки о несчастной любви. Спой что-нибудь такое, чтобы душа развернулась и захотела спеть вместе с тобой. Что-то такое, что развеселит всех добрых людей вокруг!
Посетители трактира наперебой начали выкрикивать названия песен, требуя, чтобы девушка исполнила их. Она растерялась, обводя глазами зал, не зная, на чем остановиться. Потом решительно тряхнула головой, заправила за ухо упавшую на лицо прядь, и резко рванула струны маленькой арфы. Инструмент жалобно взвыл. Табур довольно улыбнулся и устроился на скамье поудобнее, приготовившись слушать песню.
