- Да, - ответила я. - Хорошо, что мама не видит.
Папа взял карандаш и написал:
«1. Купить краски и кисти.
2. Сдвинуть всю мебель в центр комнаты и накрыть её газетами, чтобы не закапать красками».
Потом папа задумался, что бы ещё такое записать, но так ничего и не придумал.
Ему, видно, стало досадно, и он сказал с лёгкой обидой:
- Пока и этого достаточно.
В самый разгар работы, когда мы вытащили из книжных шкафов все книги (иначе шкафы с места не сдвинешь) и сложили их стопками посредине комнаты, зазвонил телефон.
Мы сразу догадались, что звонит мама, потому что звонок был сплошной, без перерывов, междугородный. Мы бросились к телефону напрямик и сбили две стопки с книгами. Папа споткнулся и растянулся во весь рост, а его любимый Даль довольно основательно шлёпнулся ему на спину. Стряхнув Даля, папа подполз к телефону и проговорил слабым голосом:
- Да, Леночка? Нет, ничего, всё в порядке. Грустный? Что ты! Как ты устроилась?
Хорошо? Сыты, обуты. Ноги? Нет, не промочил. Леночка, - папа потёр спину и ободряюще посмотрел на меня, - Леночка, скажи, какой твой самый любимый цвет?
Нет, ответь, очень прошу тебя. Голубой, синий, зелёный?
Время разговора истекло, и телефонистка хотела нас разъединить, но папа выпросил одну минуту, чтобы я могла услышать мамин голос.
- Людочка, - успела только сказать мама, - что вы там задумали с папой? Не делайте никаких опрометчивых покупок. - В трубке что-то щёлкнуло, и мамин голос пропал.
- Придётся цвета выбирать на свою ответственность, - вздохнул папа и снова взялся за шкаф.
К воскресенью всё было готово. В передней стояли банки с масляной краской и олифой, неразведённые белила и купорос. И, хотя ещё ничего не раскупоривали, в комнатах уже приятно пахло красками и керосином, как в хозяйственных магазинах.
- Начинать надо с потолка, - проговорил папа тоном заправского маляра. - Сначала его прокупоросим.
Мы были в самом рабочем виде - папа в старой пижаме, которая ему была коротка, так что из неё торчали голые ноги и руки, я - в платье трёхлетней давности.
Долго я не могла в него втиснуться, а когда влезла, то оно треснуло сразу в трёх местах: на спине, на животе и сбоку. Вот, оказывается, как я выросла!
- Так, так… - Папа смерил на глазок расстояние до потолка. - Придётся поставить табурет, иначе не достанешь… Люда, - приказал папа, - живо тащи табурет и кисть из кухни.
Я притащила табурет. Папа взгромоздился на него и взял у меня кисть.
Папа примерился кистью, но всё равно он ещё здорово не доставал до потолка.
