– Демоны! – завопил кто-то из рыцарей. – Дикая Охота!).
Хёгни распахнул на себе плащ и бросился на помощь Сигурду, отвлекая внимание великана. Два летучих всадника – это было уж слишком. В стане людей Мидгарда началась паника. Англы вскакивали на коней, многие сбрасывали свои железные доспехи и разбегались. Повозки трогались с места. Двое великанов сообразили, что к чему, и, сотрясая землю, ринулись в погоню. Пригнувшись, они хватали лошадей за ноги, переворачивали повозки и трясли их, и люди в доспехах с грохотом сыпались на землю. Великий Один схватился за рог и дунул в него что есть силы.
– Локи! – сорванным голосом прокричал он. – Они сейчас заберут кувшин! Вмешайся!
В этой сумятице Сигурд, оглянувшись, вдруг увидел свой плащ. Он повис на сосне – его отнесло ветром в сторону. Снова набрав высоту, Сигурд рванул по направлению к плащу. Но он не успел. Копьё великана, сбив его со Слёгрвульфа, раскрошило его от шеи до паха и пригвоздило к покрытой колокольчиками и клевером земле.
Убитые великаны на глазах превращались в камень, становясь подобием скал. Немногие уцелевшие догадались наконец, что пора уносить ноги. Побросав дубины и копья, они кинулись в сторону границы миров. Кувшин им захватить не удалось, и это обрадовало Одина. Бой был окончен; на поле не осталось никого, кроме всадников Дикой Охоты.
Слезая с волков, воины откидывали назад пропотевшие плащи. Все, кто мог их увидеть, разбежались, и они могли теперь позволить себе обсохнуть. Тор сорвал с плеч надоевший ему плащ и скомкал его. Он прихрамывал – ногти великана царапнули ему по ноге, по которой стекал ручеёк крови, не красной, как у смертных, а сверкающей золотом. Один подошёл к нему.
– Ранен?
– Это нет, ничего… – Тор вдруг осёкся и схватил его за руку. – Ты глянь!
Они только сейчас увидели вдавленное в землю тело. Присев на все четыре лапы, Слёгрвульф нюхал его и повизгивал.
– Сигурд!
Один, как подкошенный, упал на колени возле убитого. Он был встревожен не на шутку. Грудная клетка и живот Сигурда, сокрушённые гигантским наконечником копья, превратились в невообразимое месиво из осколков рёбер, клочьев мяса и липкой золотистой крови. Под силу ли Хильде справиться с такой раной? Что, если Сигурду уже больше не встать?
Воины Дикой Охоты ошеломлённо обступали их.
– Да-а… – присвистнул Бьёрн Лунатик. Хёгни молча кусал усы. Его терзали те же опасения, что и Одина, и он винил во всём случившемся себя. Во второй раз за четырнадцать веков его глаза затуманили слёзы.
