Через несколько минут лучики света хаотично забегали по чёрной угольной стене. Послышался смех вперемешку с матами. Бригада шла на обед. Собственно, обедом в полном понимании этого слова пятнадцатиминутный перекус назвать было сложно. Мужики сели на постеленные куртки, развернули тормозки. Я смотрел на них и не решался открыть свой.
– Чего стоишь-то? Садись, ешь. Водитель персональный утром не приехал, думаю, и повар персональный тоже не придёт, – послышался голос всё того же утреннего шутника, то есть Василия. Мужики дружно засмеялись, послышался один анекдот потом другой. Я достаю из пакета небольшое полотенце, стелю его на куртку. Несколько фонарей направляются на него, потом поднимаются на меня. Достаю завёрнутые в салфетку небольшой нож, вилку. Разговоры стихли, зато лучи фонарей почти всей бригады упали на импровизированный стол. Выкладываю аккуратно порезанные ломтики белого хлеба, яйцо, сосиску, кекс, шоколадный батончик и стеклянную бутылочку ряженки. Рядом кладу небольшую стопку салфеток. Мой рацион существенно отличался от шахтёрского тормозка. Да и то понятно: жена в ресторане работала.
– Руки мыл?! – слышу голос Василия, пытающегося подражать Евгению Леонову из фильма «Джентльмены удачи».
Бригада смеётся.
– Нет, Василий, не мыл, к сожалению. Какая-то редиска, то есть нехороший человек, воду выпил. Не знаешь кто? – спрашиваю я, направив свой фонарь в упор на шутника.
– Редиска, нехороший человек, – заржали взрослые мужики, словно дети, показывая на Василия. Вторую половину смены я провёл в том же режиме, что и до обеда. Не отходя далеко от наставника, задавая ему вопросы, глядя, что и как он делает. Несколько раз сбегав в вентиляционный штрек укрыться от взрыва, я решил последовать примеру мужиков. Спрятался за стойкой. Лежу, сжавшись в комок, вобрав голову в плечи, зажав уши руками и закрыв глаза. Жду взрыва. Приоткрываю глаз и вижу сидящего Василия, облокотившегося спиной на стойку.
– Ты чего разлёгся, как на пляже? Нужно как можно глубже зарыться, – говорит он, и в это время гремит взрыв. Ещё не замолкло эхо, не осела угольная пыль, а Василий уже на ногах.
И вот конец смены. Обратный путь мне показался бесконечно долгим и тяжёлым. Нужно было пройти то же расстояние, что и утром, только в обратном направлении, но уже поднимаясь вверх. Я шёл, еле переставляя ноги. И это притом, что я не работал. Так, прохлаждался, можно сказать.
Добравшись наконец до раздевалки, я стал медленно раскладывать принадлежности для душа. Два полотенца, две мочалки, два куска мыла, одно из которых – «земляничное». Ни о каких гелях для душа и шампунях тогда и речи не было. Мужики же мылись хозяйственным мылом от головы до ног. При этом делали это за пять минут. Я ещё голову не намылил, а они уже ополаскивались. В то время сигареты и мыло были в дефиците, поэтому их рабочим выдавали на шахте. И однажды, когда этого не произошло, произошло событие, изменившее многое в нашей стране. Шахтёры приехали в Москву стучать касками. Но сейчас об этом мы уже знаем, поэтому нет смысла останавливаться.