И тут прелестный девичий голос запел – поначалу едва уловимый, он сливался с плеском воды, затем креп, усиливался, звенел, как самый чистый хрусталь. Он был нежен и ласков подобно молодой лилии, настойчив и глубок, как водная воронка, утягивающая на дно. Второй голос, прозрачный, звенящий, ласковый, подхватил песню на свой лад. Это была даже не песню, а напевание какого-то мотива с помощью одних лишь гласных. Затем присоединился третий голос. Эхо летело над океаном, как большая благородная птица. Капитан обернулся. Матросы свесились с бортов и всматривались в рифы сквозь пелену тумана. Голоса влекли их за борт, и они уже не смыслили, что творят.
– Прочь от перекладин! – взревел Роджер. – Заткните уши руками! Быстро!
Моряки вздрогнули. Крик капитана, проникающий даже через ушные пробки, отрезвил их. Но ненадолго.
– Я вижу их! – воскликнул старина Пэт.
– Я слышу… – сказал один матрос.
– Зажми уши! Не слушай! Не слушай их, ублюдок ты чертов! Сдохнуть захотел?!
Но матрос поднял руки и вытащил из ушей пробки. Мгновенно ослабло его тело, лицо оплыло, как воск. Его пытались остановить, но сладкоголосое пение влекло с чудовищной силой, и он, отталкивая всех от себя, бросился в море. Раздался всплеск.
– Да чтоб мне сдохнуть!
Капитан слышал пение, в голове у него помутилось. Голоса делали его счастливым, дарили безмятежность, как сильный алкоголь. Он почти не воспринимал происходящее. Казалось, сами по себе руки стараются высвободиться. Веревка натерла кожу до крови, но все еще держала крепко.
Привязанный к мачте матрос достал из сапога нож, перерезал веревку и решительно шагнул к краю. Плеск. Море приняло его расслабленное тело. По палубе понеслись громкие стоны, мычание, всхлипывания. Моряки были не в себе. Ушные пробки не помогали. Звенящие голоса проникали внутрь прямо через кожу. Старина Пэт плакал и бессильно пытался развязать веревки. У него не получалось. Из помутневших глаз текли слезы.
Два мощных водяных толчка подняли волну на уровень буш-прита. На гребне волны, изогнувшись, на боку лежала прозрачная женщина. Продолжая петь, она улыбалась и поправляла водяные волосы. Необыкновенная ее красота влекла к себе так же сильно, как сладостный голос.
– А-а-а-у, э-э-э-у-а-а-а…
– Черт меня возьми! – рыдая, закричал кто-то. – Какая ты красивая! – и с разбега прыгнул прямо в волну.
Вода расступилась перед ним, его тело разбилось о рифы.
– Морок, морок, морок… – кричал капитан, зажмурив глаза, но это не помогало. Руки продолжали растягивать веревки, несмотря на страшную боль.
