А путь мой начинался так. В Америке я всегда работала в окружении людей в возрасте от двадцати до пятидесяти лет. В основном это были мужчины. Как и предполагает возрастная категория, все они или были уже женаты, или женились на моих глазах, или собирались жениться, или, на худой конец, просто с кем-то встречались. Соответственно, часто у сослуживцев появлялись дети. Когда в семье должен был родиться ребёнок, будущий счастливый отец, конечно же, много об этом думал и обычно делился со своими сослуживцами обо всех волнующих его событиях, то есть обсуждал с нами каждый момент девятимесячной беременности своей жены. Я в мельчайших деталях знала, с какой скоростью должен расти живот, сколько миллиграммов веса в день кто прибавляет, кого как долго, в какое время суток и конкретно от чего тошнит, как делают амниоцентез, какого размера шприц, какое обезболивание и кучу другого – удивить меня было трудно.
Но в один прекрасный день меня всё же удалось шокировать. Произошло это, когда счастливый отец (за ходом беременности его жены зорко следил весь отдел) примчался на работу через неделю после рождения сына и повёл подробнейший рассказ о том, сколько сантиметров было раскрытие шейки матки у жены на момент первого приезда в больницу, и что схватки были сильные, но раскрытие недостаточное, и посему их послали обратно домой; потом дома из неё что-то вылетело (тут подробнейшее описание того, что именно вылетело, конкретно – откуда, и в тончайших деталях: цвет, размер и фактура); потом они снова поехали в больницу; потом раскрытие было так ничего, всё ещё не достаточное, чтобы рожать, но достаточное, чтобы сделать обезболивающий укол в позвоночник; потом всё уже было легче; потом раскрытие стало нормальным; потом ей сказали: «Push!», а ему поручили считать до десяти, чтобы она в это время делала push, и как он считал до десяти, а она делала push, и как появилась голова с волосами (он, конечно, сказал, где), и как потом было трудно, потом легко, потом что-то разрезали, потом зашили, и какой был в результате прекрасный ребёнок. В этот момент мы все (толпа слушающих мужчин и я) облегчённо вздохнули.
На этом подробности, конечно, не кончились. Жена долго и обильно после этого кровила, сильно болела грудь, ребёнок нехорошо сосал, пришлось прибором сцеживать молоко, но потом ребёнок научился, и всё получалось здорово, но через три недели жена решила, что сон важнее и перестала кормить грудью, и это хорошо, потому что сейчас все спят лучше.
