Дело это было в марте 1997-го года. Мама уехала, и всё продолжилось своим чередом – вроде пронесло! Я поняла, что зуб – дело серьёзное, и с ним, оказывается, может случиться много интересного, но насколько интересным это может быть, мне стало ясно гораздо позже, уже в августе 2000 года, уже в Нью-Йорке, уже когда я была замужем и моему старшему сыну исполнился год.
Как-то на работе сидела я за своим компьютером и вдруг почувствовала, что у меня болит зуб. Боль усиливалась с каждой минутой, я даже не могла понять, который у меня болит зуб, болела вся челюсть, потом начала опухать щека. Я позвонила своему нью-йоркскому зубному врачу, который – увы! – ничем не напоминал доктора Гудмана. Походив к нему, я, наконец, поняла, почему люди не любят ходить к зубным врачам. Он согласился меня принять.
К тому моменту, как я добралась до его офиса, лицо у меня основательно опухло. Доктор посмотрел, сказал, что судя по всему это нерв и, по всей видимости, четвёртый зуб, надо сделать снимок. Сделав рентген, он искренне удивился, так как оказалось, что нерва в зубе нет, и сказал, что сам помочь не может, но направит к специалисту (видимо по зубам, побывавшим в руках у доктора Тигрика). Он позвонил Специалисту, секретарша сказала, что тот сегодня занят и ничего не может сделать, но посмотрит, чтобы понять в чём дело и когда надо прийти.
Я сразу же отправилась в его офис. Надо отдать должное Специалисту, он меня принял, несмотря на свой плотный график, сделал особый (такой же как Тигрик несколько лет тому назад) снимок, уставился на огромное изображение моего зуба на экране компьютера и сказал, что, когда мне его пломбировали, поломали инструмент, осколок остался под зубом, образовал вокруг себя капсулу; в ней шёл гнойный процесс, разрушал мою кость и сейчас надо делать операцию: содрать десну, влезть в кость, почистить повреждённое место, залатать дырку искусственной костью и потом снова пришить десну.
Моему изумлению не было предела. Оказывается, чего только не бывает с ЗУБОМ!!! Вот теперь я поняла: когда доктор Тигрик уставился на экран и сказал, что, может, нужна операция, он прекрасно видел, что оставил в моём зубе осколок инструмента, просто решил тактично промолчать. Ну что теперь уже думать об этом? Надо было разбираться с последствиями. Специалист велел мне пить две недели антибиотики и назначил операцию на конец августа (а дело было в начале).
И без того малоприятная ситуация стала развиваться по ещё более неприятному сценарию. На следующее утро я проснулась с невыносимой болью и головой, напоминающей баскетбольный мяч. Пришлось звонить Специалисту, тот велел прийти немедленно, поскольку инфекция может проникнуть в мозг. Пошла. Он посмотрел и сказал, что необходимо сделать надрез, и, недолго думая, полоснул ножом по моей десне. Я не представляла, что можно испытывать такую боль. После этого всё пошло по плану: голова сперва стала больше походить на футбольный мяч, потом – на мяч для регби. К концу августа я допила свои антибиотики и отправилась на операцию.
