Например, что судов, подобных "Лесбияну" (то есть грузопассажирских лайнеров от тысячи до двух тысяч брутто-регистровых тонн) англичане настроили за последние тридцать лет примерно три тысячи. Сейчас такие суда используются лишь на "заштатных" линиях — а на основных, через Атлантику и в Средиземном море, ходит чуть больше пяти тысяч грузовых и около семисот чисто пассажирских судов. Не считая тех, которые "островитяне" арендуют у разных Франций, Германий, Италий — их еще под пару тысяч набирается. А Австралия — далеко, никому нафиг не нужна — и поэтому на австралийские линии и пускают всякое старье: их обслуживают полста "грузопассажирских" и примерно триста чисто грузовых кораблей. Понятное дело, что "кораблем" (в смысле ship) следует называть суда размером ну никак не меньше тысячи этих самых "регистровых тонн". По мне, так эти лоханки годятся лишь в качестве прогулочного катера, да и то речного, но я своё мнение не озвучивал — а у "старого морского волка" мнение было иное.
Еще множество "кораблей" имеется в колониях по всему миру, например в той же Австралии их далеко за тысячу. И даже в Сингапуре их несколько сотен. Всего же под британским флагом ходит двадцать две тысячи "кораблей" (не считая военного флота). Под российским, кстати — "кораблей" в море лишь сто сорок два. При том, что каждое такое судно стоит сотни тысяч рубликов — даже те, очень недорогие сварные суда, которые мне в прошлый раз строил Березин в Феодосии, выходили сотни в три. Тысяч, естественно. И после этого мне, с жалкой парой миллионов рублей годового дохода, надлежит "спасти Империю" и "отпинать англичанку, которая гадит"? Ну, с пятью миллионами… даже с десятью. А хоть бы и с четвертью миллиарда: ведь это меньше тысячи судов в год — при условии, что при этом ни есть, ни пить.
А "Лесбиян", построенный четверть века назад, по многим параметрам превосходил самые современные российские суда. Его, оказывается, строили вообще чуть ли не в расчете на "Голубую ленту Атлантики", но машина подвела — больше двенадцати узлов кораблик не давал. До девяносто четвертого года не давал — но после замены вконец развалившейся машины сейчас спокойно держал пятнадцать (хотя и врал капитан, вряд ли больше четырнадцати, но все равно шустро). Две явно парусные мачты стали теперь лишь "деталью экстерьера": паруса вот уже шесть лет даже не грузили на борт. Точнее, грузили лишь один, маленький — чтобы в случае поломки машины при плохой погоде судно можно было повернуть под ветер.
