Однако русский мужик (если он жил не рядом с нефтезаводом) платил за керосин хорошо если гривенник за бутылку — и оплачивал он не только транспорт, но и бочку, которая после использования годилась разве что на дрова.
Мне же нужно было сварщиков готовить — и лучше это было делать вовсе не за свой счёт. Так что когда я предложил Нобелевскому заводу двухсотлитровые стальные бочки по три рубля, там думали очень недолго. Бочки считай что и не протекали, не впитывали, как деревянные, керосин — но главным было то, что теперь покупатель полной бочки за пять с полтиной мог ее уже пустую за два рубля с полтиной вернуть. Мог, конечно, и не возвращать — ну да какой купец откажется от экономии в сорок процентов?
Мне же бочка обходилась дешевле: полтора пуда листовой стали с соседнего завода стоили меньше двух рублей, гривенник уходил на краску. И семь копеек — на зарплату: бригада из сорока человек делала шесть сотен бочек за смену. Конечно, правильнее было бы учесть и расходы на электричество, и на силикатный клей для электродов. И даже на муку для них же — но так как бочки варились в ночную смену, когда не варились корабли, то бочки я продавал все же не в убыток.
Потому что по контракту, который был заключен сразу на три года, я получал право забирать на Нобелевских заводах бензин и лигроин — бесплатно. Правда, в свою тару и из расчета двести литров за каждую поставленную бочку. Думаю, честная сделка: и бензин, и лигроин сейчас попросту сжигались (официально — а неофициально большей частью просто выливались в тихом месте в землю).
Заведовать сварщиками стал человек вполне профессиональный: мичман-электрик в отставке из Петербурга — его Рудаков нашел. Сваркой он, понятное дело, никогда не занимался — а вот в электрических машинах разбирался хорошо. Ну а когда Яков Евгеньевич его ознакомил с задачей (про бочки тогда еще и разговоров не было), он подумал, уехал в Петербург, а через неделю вернулся с дюжиной отставных же матросов, ранее как раз с электричеством и работавших. Эти ребята обучились относительно быстро, ну а когда речь зашла о подготовке новых специалистов из местных крестьян, идея с бочками и возникла.
Когда появляется специалист в каком-то деле — дело сразу идет хорошо. Впрочем, я это и раньше знал — да и сейчас очень даже имел в виду.
Первого июня ко мне приехал Гаврилов, а четвертого — и Иванов. Африканыч задержался потому, что письма мои счел чьей-то неумной шуткой, и пришлось к нему специальных гонцов посылать — но после того, как эти два "кадра" встретились и я объяснил в целом, что от них ожидается, эта парочка засела на целый день в столовой на первом этаже "инженерной гостиницы" и принялась бурно обсуждать мои предложения. И по результатам этого обсуждения отправились в Калугу (Гаврилов) и Саратов (Иванов).
