Седьмого июня оказался уже в Воронеже. С городом я уже был немного знаком. Конечно, за следующие семь лет (побывать в нем удалось раньше лишь в девятьсот пятом) он изменился, но не разительно. Разве что исчезли (точнее, не появились) несколько домов на центральных улицах. Не изменилась и знакомая мне церковь, и даже поп в ней служил тот же самый — разве что слегка "помолодевший". Но лучше, скажем так, он не стал — или не сильно испортится за последующие годы. Так что договориться (всего-то за пятьдесят рублей) с ним удалось быстро.
Мне нужна была Камилла. Очень нужна — но вот каких бы то ни было веских доводов для того, чтобы убедить ее покинуть Воронеж и переехать в Царицын сейчас у меня не было. И в то же время до меня вдруг дошло, что вечерние посиделки на кухне, разговоры о всякой страшной химии — это то, что мне сейчас нужно больше всего. Просто для того, чтобы не сойти с ума, пытаясь одновременно решить десятки различных задач. И в Воронеж я поехал именно за ней, ну а по дороге у меня родил этот авантюрный план: раздумывая о способах ее "сманивания" я вспомнил некоторые её воспоминания об этом времени…
Воронеж меня встретил душным и пыльным воскресным утром: народ, несмотря на "выходной", просыпался рано — но из-за воскресенья не рассасывался по рабочим местам, а поднимал пыль на улицах. Я же предпочел пропустить это удовольствие и, пройдясь по намеченным в пути магазинам, ретировался на окраину, где улицы большей частью заросли травкой и пылили гораздо меньше.
Договорившись с несколько удивленным попом, я отправился на поиски подходящего трактира, так как местные "рестораторы" были убеждены, что до обеда люди ничего не едят. Разве что привокзальный ресторан работал, но потому-то мои пончиковые "в тот раз" и стали в народе популярны, что в них можно было питаться без особого риска для здоровья… так что — только трактир. В трактирах готовили простую еду, без изысков, но, главное, съедобную: тут публика была попроще, если что не так — могли и побить. Ещё могли убить. В сердцах, не нарочно — но трактирщики предпочитали не рисковать.
Изрядно (и неторопливо) подкрепившись, я отправился обратно — как раз вовремя: обедня закончилась и народ потихоньку расходился по домам. В этой церкви порядок был установлен очень давно: к полудню "общие" службы заканчивались и далее занимались "персональными делами". По крайней мере мне Камилла так рассказывала, и все примерно таким образом и произошло. Из церкви она вышла последней. По её рассказам, дорога из церкви была лучшим временем подумать о чем-нибудь… химическом. Ибо сразу по приходу домой ей приходилось идти на мыльную фабрику отца, которая работала без выходных. Хотя Камилла была религиозна не более чем я, в семье (остальные члены которой были искренне верующими) думали, что после посещения церкви она "думает о Боге" и особо не торопили.
