– Кто такие?! – громко выкрикнул жрец. – Старший, ко мне!
Разбойники от такого поведения оторопели. Кругом никого, только одинокая карета, которую они собрались ограбить. И тут какой-то непонятный человек, по виду типичный мещанин, смеет с ними так нагло разговаривать. Непорядок.
– Ты сам кто такой? – Бандит с палицей перебросил её из одной руки в другую и подскочил к жрецу. – Тебе жить надоело? Гони деньги, а потом вали отсюда и моли богов за такую удачу.
Одним движением Фриге Нойм откинул плащ в сторону, чтобы «лесные братья» могли увидеть золотую кайму, идущую понизу его одежды – знак жреца Белгора. Но никакой реакции от разбойников не последовало, полное равнодушие и непонимание того, кто стоит перед ними и чем это для них может кончиться.
Конечно, в далёкой юности жрец не стал бы препятствовать бандитам. Не по чину ему мирские дела, и, скорее всего, он отдал бы им всё, что имел. Однако юность его в прошлом, и на многое Фриге Нойм теперь имел иной взгляд. Поэтому, крепко сжав амулет-поисковик в ладони и зачерпнув из него припасённой энергии, он моментально окружил себя защитой и торопливо зашептал молитву призыва силы.
Разбойники забеспокоились, и кто-то выкрикнул:
– Колдун!
Остальные подхватили:
– Бежим отсюда!
– Уносим ноги!
Бандиты бросились в лес, но было поздно. От молодого и неопытного жреца они имели шансы убежать и пересидеть его гнев в лесу. Но не от Нойма. Слишком он был опытен и безжалостен.
Жрец выкинул перед собой ладони, и десятки тонких росчерков, напоминающих маленькие ветвистые молнии, вылетели из них и устремились вслед за разбойниками. Один миг – и полтора десятка мужчин, ещё минуту назад живых и здоровых, мертвы.
Отряхнув руки, жрец удовлетворённо улыбнулся, как если бы хорошо проделал свой труд. А ещё он был доволен тем, что опробовал новый метод применения силы. Есть надёжные приёмы, такие как пламя, свет, солнечные лучи и молнии. Но нельзя довольствоваться старым. Хорошему служителю своего бога необходимо постоянно развиваться и придумывать нечто новое, а иначе нет развития мастерства, и наступает стагнация, которая хуже смерти.
– Кучер! – крикнул жрец. – Ты где, морда?
Из-под кареты высунулся плотненький невысокий мужичок, чуть приподнялся и пролепетал:
– Ваша милость, не знал я, что вы жрец, простите. Меня заставили. Сказали, что, если не буду вешать на карету эти треклятые ленты, мою семью погубят. – Кучер указал на кусок синей материи, привязанный позади кареты.
