* * *
Иногда у меня бывало такое чувство, что я сплю наяву, и мир вдруг начинает рушиться, словно на него упала ядерная бомба. Дома оседали, превращаясь в пыль, и вместо грохота возникало мертвенное безмолвие, словно мир ставили на беззвучный режим. Так же и я, сидя с телефоном в руках, слышала, но не слушала того, что говорил Юсуф. Я застыла, попав в невидимую временную дыру, и не могла ни пошевелиться, ни ответить, ни даже вдохнуть. Я зажмурилась, мне показалось, будто я снова там, под землей, но не надо мной все эти толщи воды, они вокруг меня, я тону в этих водах Невы, и утягивающий меня водоворот слишком сильный. Я пытаюсь кричать, но только захлебываюсь и опускаюсь все глубже и глубже. И не за что ухватиться, никто не бросит спасательный круг.
– А как он подложил таблетки? – спросила я, когда эта бесконечная, в миллион лет, пауза вдруг закончилась, и я оказалась резко выброшенной обратно, на берег реальности, на пыльный деревянный пол театральной сцены. – Когда? В тот день, когда мы приехали, он не мог, он был со мной все утро. Хотя подождите, вы же сказали, что вы передали ей таблетки. Значит, их заменили заранее. Где они лежали? В какой квартире?
– Дариа, послушайте, скажите мне, где вы находитесь? – спросил вдруг Юсуф, и холодное подозрение моментально заставило меня собраться.
– Зачем вам? Я в России.
– Я знаю, что вы в России, – раздраженно пробормотал он, и в трубке что-то защелкало. – Где именно? Я мог бы прилететь к вам или забрать вас. Слишком много вопросов, нужно во всем разобраться, но только после того, как вы окажетесь в безопасности.
– Значит, вы согласны, что нам с мамой угрожает опасность?
– Да, угрожает. Но мне кажется, вы ошиблись, Дариа, – отчеканил Юсуф. – Я не уверен, что нам стоит говорить по телефону.
– Этот номер не знает никто, кроме вас.
– Все равно, – бросил он, и некоторое время между нами висело напряженное, деятельное молчание. Каждый обдумывал следующий ход. Краем глаза я следила за тем кусочком сцены, который мне было видно с моего места. Мамина тонкая фигура то появлялась, то исчезала.
– В чем я ошиблась? – спросила я. – Говорите или вешайте трубку, мне уже все равно.
– Это неблагоразумно, нас могут подслушивать, – расстроился Юсуф. Может быть, оттого, что я не желала действовать по его плану? Паранойя. – Вы просто не понимаете, я не смогу вас защитить, пока вы неизвестно где. Ладно, будь по-вашему. Дело в том, что мы почти сразу после смерти Одри нашли её дневник. Я уже читал его, но до сегодняшнего дня не думал, что это может кому-то помочь. Там записаны наблюдения…
