Меня спасла та самая толчея, которую я только что проклинала. Напористый торговец амулетами, закутанный в яркий, сияющий всеми цветами радуги плащ, довольно бесцеремонно отпихнул меня в сторону, и я, решив не связываться с хамом и не дожидаться, пока он меня еще и локтем в бок приложит, послушно прижалась к стене какого-то дома. И была вполне вознаграждена за свою вежливость: внезапно торговец, на какое-то короткое мгновение заслонивший меня своим телом от противоположного строения, вскинул вверх руки и, как огромная бабочка крыльями, взмахнул полами своего нестрого одеяния. Короб с товаром полетел на брусчатку. Сам мужчина, выкатив глаза и хрипя нечто невнятное, последовал за ним. В горле несчастного торчал небольшой нож. Следующий, его брат-близнец, прошел ровнехонько там, где только что была моя голова, в недоумении повернувшаяся к упавшему торговцу. Сообразив, что происходит явно что-то не то, я рыбкой бросилась вперед, упала на живот, перекатилась по мокрой брусчатке, привычно нашаривая свои ножи, дабы отправить по адресу оригинала, открывшего охоту на людей, что-нибудь равнозначное его подарку. Но потом решила не переходить в атаку вслепую, вскочила и задала бесславного стрекача, стремительными бессистемными перемещениями и визгом поддавая жару в уже и без того начавшую разгораться панику. Тьма заверещала, слетела с моего плеча и свечой ввинтилась в небеса, выглядывая агрессора. Видимо, не преуспела, так как брошенный в меня мыслеобраз содержал лишь недоумение, и метнулась следом за мной, явно опасаясь потерять свою хозяйку в такой толчее. Впрочем, назвать толчеей то, что началось после моего стремительного отступления с места событий, — значило бы безбожно польстить беспорядку, воцарившемуся на улице Чар.
О, беготня в заповеднике чародеев — это что-то! Из-под ног порскают кошки — неизменные любимицы магинь; шарахаются прохожие, сначала ругающиеся, но потом отбрасывающие чувство собственного достоинства и с энтузиазмом подключающиеся к погоне неизвестно за кем; валяются под ногами амулеты и артефакты; катятся по мостовой яблоки, до которых жители Каленары большие охотники; воспользовавшись случаем, торопливо расползаются из перевернутой корзины раки; истошно голосят женщины и поддерживают их солидными басами мужчины; слышны отчаянные детские визги, крики коробейников, разронявших свой товар, и счастливчиков, успевших его подхватить; с жалобным треском раскалываются бутылки и пузырьки; разносится душный запах эликсиров; слышится озадаченный клекот разбегающихся и разлетающихся демонов и требовательные голоса их негодующих хозяев, пытающихся докричаться до своих питомцев… Кроме чародейских побрякушек, на улице заповедника магов торговали водками и винами на розлив, горячими калачами, печеной картошкой, засахаренными орехами, леденцовыми лошадками на палочках и аляповатыми сувенирами для приезжих — фигурками чудодеев, светящимися в темноте, глиняными макетами королевского дворца и городской ратуши, бусами из аметиста и янтаря и прочей мелочовкой, милой сердцу каждого, кто впервые попал в столичный город с ознакомительной целью.
