— Невкусно? — вредным голосом, в котором я не без удивления узнала собственные интонации, посочувствовал мне Торин, с явным удовольствием смакую странный напиток, — Мне тоже с первого раза не понравилось. Потом, правда, привык. Мода — она к стоицизму приучает.
Со столь торжественным и многозначительным заявлением поспорить было и впрямь сложно. Однако травиться неизвестно чем ради прихотей придворных кавалеров я все-таки не собиралась.
— Тьма, иди сюда. Попробуй, может, тебе это изысканное угощение по вкусу придется. Только осторожно, смотри — горячо.
Демон с готовностью сползла со спинки стула мне на колени и деловито принюхалась к подставленной ей чашке. Потом высунула раздвоенный язык (для меня всегда оставалось загадкой, как она ухитряется им лакать) и с явным удовольствием принялась угощаться новомодным напитком знати. Кажется, ей понравилось. Словно подтверждая мою догадку, Тьма на секунду отвлеклась и бросила в меня несколькими благодарными мыслеобразами. Ну что ж, на вкус и цвет товарищей, как известно, нет.
— Что же ты делаешь? — потрясенно выдохнул графенок, в священном трепете едва не роняя свою чашку. — Да ты знаешь, сколько стоит унция этих зерен?!
— Не знаю, — равнодушно передернула я плечами. — И знать не хочу. Какая разница? Тьму попотчевать — все равно что лично меня угостить. Ты доел? Тогда поехали. Ты же в гости собирался, разве нет?
— Да. — Торин посмотрел на меня так, будто я за час заставила его пробежать десять верст, а теперь, не дав даже минутной передышки, гоню на новые спортивные подвиги. Но встал и даже изволил самостоятельно поставить чашку на край стола, чтобы явившейся убирать остатки его завтрака прислуге было удобнее сгребать со скатерти грязную посуду. — Поехали.
— Погоди! — Граф, видимо, на что-то здорово обиделся, так как к выходу из столовой понесся как ошпаренный, предоставив мне, подхватывая юбки и путаясь в подоле, бежать следом, громогласно взывая к его благоразумию и рассудительности, — Ты что, собираешься в гости в таком виде?
— А что не так? — высокомерно вздернув одну бровь, с ледяной надменностью поинтересовался Торин, разворачиваясь так резко, что я в своем догонятельном порыве едва не сбила его с ног.
— У тебя, мой милый, преотвратительный вкус, — доверительно сообщила я, подцепляя подопечного под локоток и выплывая с ним в коридор. — Не знаю, кто следит за твоим гардеробом, но делает он это из рук вон плохо. И ты тоже хорош — неужели не видишь, что этот камзол совершенно не сочетается с брюками?
