Но глаза заплаканные. Может быть, именно эти прозрачные от слез глаза и произвели на майора такое впечатление.
Мужчины ели и пили, а она беспрерывно сновала взад-вперед: то забирала посуду, то приносила еще сосисок, то подливала в кружки брагу. Потом спросила:
– А как брат распорядится поставить коров в сарае?
– Дюжина справа, чертова дюжина слева, – мгновенно ответил Фабер. – Тогда они бодаться не будут.
– Вот это да! – удивился майор. – У тебя столько коров, Фабер?
Но тут же выяснилось, что коров только две. Он просто называл их так: «Дюжина» и «Чертова дюжина». В разговоре и в самом деле можно было подумать, что у него двадцать пять коров. Целое стадо.
И еще майор узнал, что Фабер перестраивает хлев, так что коровы временно ночуют в дровяном сарае.
Девица Фабер вновь остановилась около брата:
– Плотник спрашивает, какой высоты хлев закладывать?
– Пусть коров померит, какого они роста. По коровам и хлев.
Хороший ответ, мысленно одобрил Фукс.
Слово за слово, спросил майор, отчего у сестры глаза заплаканы. Оттого, сказал Фабер, что я не позволяю выйти замуж за звонаря, мало того что нищего и бесприданника, да еще и в долгах по уши. Вот она и плачет с утра до ночи.
От этих слов и частично от выпитой браги майор погрузился в глубокую задумчивость. Он пил кружку за кружкой, ел сосиску за сосиской и, похоже, сам того не замечал. Фабер уже начал вздрагивать, когда майор тянулся за очередной сосиской. Но странно – чем больше майор пил, тем яснее становилась голова.
Он твердо решил помочь несчастной девице Фабер. Но при этом не забывал и о главной цели своего визита – то и дело искоса поглядывал на большую связку ключей на гвозде у двери. В конце концов Фабер, вынужденный пить вместе с майором, уронил голову на стол и захрапел.
Майор потряс его за плечо, убедился, что органист спит, схватил ключи и шапку и вышел прочь.
Через минуту он уже вскарабкался по узкой крутой лестнице в звонницу. Колокола нависли над ним, разинув пасти от удивления. Еще больше они, должно быть, удивились, когда он начал скрести напильником самый большой колокол – как вы помните, для заговоренной пули нужна колокольная медь. Достал горелку, начал лихорадочно рыться в сумке и обозвал себя болваном. Он забыл главное! Он забыл серебро. Без серебра никакой силы в пуле не будет. Какая неудача! Так замечательно совпало – и новолуние, и четверг, и удалось незамеченным проникнуть в башню, – и все пошло прахом.
Он выругался так смачно, что даже колокола тихонько запели от неожиданности.
