Избранное: Тысячекрылый журавль. Снежная страна. Новеллы. Рассказы. Эссе | страница 17
— Простите, что я заставил вас ждать.
Кикудзи прошел за спиной девушки и раздвинул стеклянные двери, выходившие в сад.
Проходя мимо нее, он почувствовал едва уловимый запах стоявших в вазе белых пионов. Фумико сжалась, ссутулилась, словно боясь распрямить свои круглые плечи.
— Прошу вас, — сказал Кикудзи и первым опустился в кресло.
Он вдруг совершенно успокоился — очень уж знакомой показалась ему Фумико, знакомой по сходству с матерью.
— Я понимаю, что веду себя неприлично, — сказала она, не поднимая головы. — Я не должна была приходить к вам…
— Ну что вы!.. Я рад, что вы без труда отыскали мой дом. — Да…
Кикудзи вспомнил — ведь она же во время бомбежек провожала домой его отца!
Он чуть было не сказал об этом, но удержался. Только посмотрел на нее.
И ему вдруг стало тепло, как от летней воды — на него снова нахлынули волны госпожи Оота. Он подумал о ней: как бездумно и нежно — вся целиком — она отдалась ему… И как он был умиротворен…
Из-за этого, из-за тогдашней умиротворенности, ему было сейчас легко с Фумико. Напряжение совсем прошло, но он все же не осмелился заглянуть девушке в глаза.
— Я… — сказала она и, замолчав, подняла голову. — У меня к вам просьба… Я пришла из-за мамы…
Кикудзи затаил дыхание.
— Прошу вас, простите мою мать!
— Что?.. Простить?.. Но за что?.. — В голосе Кикудзи прозвучало неподдельное изумление. Но через секунду он догадался, что госпожа Оота была откровенна с дочерью. — Уж если кого-то надо прощать, то, наверно, меня, — добавил он.
— Нет, нет! Вы простите ее!.. И за вашего отца тоже…
— Ну, если уж об этом речь, то это я должен просить прощения. А так кому же прощать? Ведь моей матери уже нет в живых.
— Да, но… Я подумала… может, это моя мать виновата, что они так рано умерли… и ваш отец и ваша мама… Я об этом и ей сказала.
— Ну и напрасно! Пожалели бы вы свою мать, она тут ни при чем.
— Если бы моя мать умерла раньше, наверно… для всех было бы лучше…
Фумико, должно быть, в этот момент испытывала мучительный стыд. Кикудзи догадался — ведь она говорит о нем! Каким оскорблением, каким унижением был для нее этот случай!
— Прошу вас, простите ее, простите! — повторила она в безумном отчаянии.
— Какое тут может быть прощение! Я благодарен вашей матери, — ясно и твердо сказал Кикудзи.
— Это она, она во всем виновата! Моя мать ужасная женщина!.. — Голос девушки дрожал, она глотала слова. — Не обращайте на нее внимания! Оставьте ее, забудьте о ней, умоляю вас!
Кикудзи понял, какой глубокий смысл вкладывала Фумико в слово «простить» — не только не винить, но и забыть, не трогать, не тревожить.