— Мне кажется, ей обидно, что мы студентки, а она… — начала было Рита.
— Как тебе не стыдно! — оборвала ее Леночка. — Разве Нина такая?
Рите действительно стало стыдно. И она разозлилась и на себя и на Нину:
— Другая сказала бы, а ее разве поймешь? Как была Царицей, так и осталась. Где же она будет с нами делиться! И нечего к ней ходить.
— Глупая ты. Легко ли ей сейчас одной без отца? — рассудительно заметила Леночка.
Подруги дружно вздохнули…
Александр Семенович не подошел к Нине и на третий день.
«Ладно, ладно, — говорила себе Нина. — Он еще пригласит, и я ему скажу. Я ему так скажу!»
Что значит — «так скажу», Нина твердо не знала. Но приходили разные варианты презрительного мщения. Например: «Не могу. Все эти дни у меня были свободные вечера, а вот сегодня занята. И завтра буду занята». Или еще лучше чуть высокомерным и безразличным тоном: «Нет, Александр Семенович, что-то не хочется».
На четвертый день Александр Семенович позвал Инну к себе в конторку.
Сердце у нее забилось так, будто спешило выпрыгнуть и раньше ее очутиться в маленькой комнатушке. «Нет, я все-таки скажу, скажу так, как думала. А потом, потом, когда он будет упрашивать…»
— Нина, надо бы в свободное время сахар расфасовать. Пятьсот граммов — самый ходовой вес.
Ошеломленная Нина молчала.
— Вы поняли меня? — Александр Семенович чуть недоуменно взглянул на нее.
— Поняла.
— Ну, хорошо. — Заведующий уткнулся в бумаги. Нина постояла еще немного.
Потом она не могла простить себе этих унизительных секунд. Ждала, чего-то ждала. А он разговаривал с ней, как с любой другой, как с Галкой, с Верочкой, с кем угодно. Он — после всего… Хотя — после чего всего? Ведь ничего не было. Сходили раз в театр и раз погуляли по городу. Да он и забыл. Он и не думал ничего такого… А она, идиотка, вбила, вдолбила себе в голову. Вбила… Но почему же он так смотрел на нее тогда в театре и потом на улице?
«Ну вот, я опять, я опять! Ну, что я буду с собой делать? У меня нет гордости, даже нет самолюбия. Нет, есть, есть! Ни за что, никогда не пойду с ним, ни за что, хотя бы он даже целый день здесь, при всех девочках и покупателях, стоял передо мною на коленях!»
Это Нина решила твердо. Но все-таки ей хотелось, чтобы Александр Семенович подошел к ней, все-таки она ждала этого. Сначала ругала себя, а потом решила: «Ну, и что же! Только для того, чтобы отплатить ему и вообще, чтобы он не думал, чтобы он знал…»
Это случилось в субботу. Александр Семенович снова пригласил ее в свою конторку. Но заговорил не о расфасовке сахара.
