Прощальное эхо | страница 94



— Мой клиент? — тихонько спросила Оксана.

Маша энергично закивала.

Раздались мягкие, приглушенные ковролином шаги. Оксана отложила «Космополитен», поправила ворот блузки и улыбнулась. В бывшем дверном проеме, а ныне изысканной арке появился мужчина. На вид ему действительно было около сорока или чуть больше. Он выглядел довольно полным, казалось, что на его достаточно крепкую фигуру налепили тонкий слой жирка. Цвет глаз, прячущихся под очками, разглядеть было сложно, потому что на стеклах, как и на его высоких залысинах, весело прыгали солнечные зайчики. Мужчина подошел к Маше и по-английски мягко извинился за небольшое опоздание. Та проворковала в ответ что-то безупречно-вежливое, а затем показала рукой на Оксану, уже поднявшуюся с кресла. Оксана двинулась навстречу англичанину, а из-за его спины успела вынырнуть Маша, которой ужасно хотелось увидеть воочию реакцию иностранца на русскую красотку. Что касается Стропилиной, то она тоже маячила на горизонте со своим чайником.

Том Клертон остановился и устремил на Оксану жалкий и одновременно умудренно-грустный взгляд ребенка, который знает, что у него вот-вот отнимут красивую и любимую игрушку. Он не косился в растерянности на диспетчера, подсунувшего ему что-то совсем не соответствующее его требованиям. Нет, он не пускал восторженных слюней стареющего сластолюбца, а внимательно рассматривал Оксану. На какую-то долю секунды ей даже стало неловко за свою слишком уж откровенно подчеркивающую фигуру юбку, за лиловые, явно вечерние, туфли с тремя крошечными стразами у самого подъема. На мгновение подумалось, что в самом деле лучше было надеть старый строгий костюм. Но потом она представила себя в жакете и юбке с прямой шлицей, представила свои роскошные волосы, обреченно лежащие на буклированных плечах с мощными подплечиками, шею, упрятанную под строгим, жестким воротником белой блузки, и решила, что сегодняшний туалет был выбран ею правильно.

— Разрешите представить вашего гида-переводчика Оксану Плетневу, — пропела Маша, уже успевшая встать перед клиентом. — Оксана, это Томас Клертон, наш гость из Великобритании, желающий, чтобы вы просто показали ему Москву, погуляли с ним по улицам, осмотрели достопримечательности…

— Что значит, «просто»? — улыбаясь, спросила Оксана.

— Просто, это значит, пешком, — в ответ улыбнулся англичанин и смущенно добавил: — Если это возможно, конечно…

Она искренне пожалела о том, что не надела удобные и мягкие осенние туфельки с кожаными ремешочками, когда они, отмахав не один километр, спустились в подземный переход возле Ленинки. Здесь было темно и немножко жутко от висящих под стеклом на темных стенах сиреневых афиш Кремлевского балета. Почему-то казалось, что это висят заверенные высочайшей рукой приговоры. А в том, что она с сегодняшнего дня приговорена к вечным мукам, Оксана не сомневалась ни капли. Ноги буквально отнимались. Узкие туфли не то чтобы натерли, а просто сдавили «испанским сапожком» пальцы и суставы. К тому же здесь было скользко. Стараясь не потерять равновесие, она бодро вышагивала рядом с Томасом и рассказывала, какой замечательный балет «Золушка» и какие там красочные костюмы, чуть ли не от Нины Риччи. Показать, что ей больно и неудобно, никак было нельзя. Это значило поставить клиента в неудобное положение. К счастью, он, чудаковатый и странный турист, решивший ни с того ни с сего посетить Москву и просто так пошляться по улицам, ничего не замечал. Томас передвигался немного по-пингвиньи, переваливаясь с боку на бок. Он был чуть-чуть повыше Оксаны, и они не выглядели смешно. Впрочем, как раз это ей было безразлично, она просто добросовестно и честно делала свою работу. Милиционер в серой форме, слоняющийся возле подземных коммерческих киосков, проводил их странным взглядом, но останавливать не стал. И они благополучно влились в толпу людей, поднимающихся наверх возле касс Кремлевского дворца.