— Зачем?.. Н-нет! Не хочу! — Том с какой-то отчаянной решимостью замотал головой. Ему в самом деле не хотелось об этом слышать и почему-то даже казалось: если Оксана вслух произнесет чье-то чужое, неприятное ему имя, то и дымка эта исчезнет, и все вокруг приобретет омерзительно реальные очертания, такие же, как у этих жирных медальонов на тарелке, стоящей прямо под носом. Где-то за его спиной квартет наигрывал знакомую мелодию из Брамса. Причем небрежно и достаточно равнодушно. К тому же скрипач, явно увлекшийся солированием, разрушал хрупкое очарование музыки. Его виртуозные пассажи резали уши, как визги сумасшедшего. Но, как ни странно, никто из сидящих в зале не обращал на это внимания. Все были веселы, заняты едой, вином и застольной беседой. Никто не обращал внимания и на них с Оксаной.
— А я все-таки расскажу тебе про ребенка и про то, почему так получилось. Я хочу, чтобы ты знал. — Оксана, дернув за лепесток низко склонившейся чайной розы, оборвала его, смяла и бросила на тарелку. — Тебе нужно это знать, чтобы ты не считал меня последней дрянью…
— Да, — с отрешенным видом согласился Том.
— Я жила с этим человеком достаточно долгое время. Его звали… Его зовут Андрей. Раньше мне казалось, что я люблю его, мы собирались пожениться. И в общем-то этот ребенок… Он, конечно, был не вовремя, но раз уж так получилось, я решила: пусть будет… А потом я встретила тебя и поняла, что не смогу уже жить с Андреем. Наверное, мне надо было сразу уйти от него. Но я — всего лишь обычная женщина, а не героиня романа. Ты понимаешь, обычная женщина! Еще тогда, в Александровском саду, когда я ужасно натерла ногу этими кошмарными туфлями, а ты поддерживал меня под локоть, я почувствовала… Хотя о чем уже сейчас говорить?
— А когда должен родиться ребенок? — спросил он неожиданно и бестактно. Она на секунду задумалась, а потом неуверенно произнесла:
— Кажется, в апреле…
Том наморщил лоб. Апрель? А сейчас октябрь? Значит, она беременна уже три месяца. И тут же ему отчего-то стало стыдно за свои акушерские выкладки. Стыдно настолько, что кровь хлынула в лицо. Кроме того, он понял: Оксана тоже догадалась, что он занимался расчетом… Ситуацию, становившуюся с каждой секундой все более напряженной, надо было как-то разрядить, но Том боялся еще сильнее ее взвинтить. Дернуло же его спросить про срок родов!
— Видимо, нам придется уйти отсюда вместе? — произнесла наконец она, решившись первой нарушить молчание. — Я понимаю, что тебе это не совсем приятно. Но, наверное, будет хуже, если мы привлечем к себе внимание, правда?
