Андрей уже был дома и, видимо, давно спал. Потому что, когда он выполз из комнаты, услышав ее шуршание в коридоре, вид у него был, как у беспризорника, ночевавшего на сеновале. Волосы торчком и сбиты набок, правая щека красная и измятая.
— Привет, — полупростонал-полупропел он, еще совсем лениво и сонно подходя к Оксане и бессильно обнимая ее вялыми руками. — Алешу удалось спасти, ты представляешь?
— Какого Алешу? — переспросила она, осторожно снимая его руки со своих плеч.
— Ну Алеша… Тот мальчик, которого я вчера оперировал… Ой, ты же толком ничего не знаешь! Ну, в общем, он не умер и, похоже, пойдет на поправку. Как это ни удивительно…
Ей не казалось удивительным ничто, кроме этой прихожей, вдруг, в мгновение ока, ставшей чужой. Произошло то, что она пыталась себе представить и не могла. Эта ночь решительно отделила ее от Андрея, от всего, что связано с ним. Отделила, как будто накрыла прозрачным колпаком. Оксана чувствовала себя сейчас, как водолаз в скафандре, путешествующий по морскому дну. Во-первых, доносящиеся звуки, неясные и смутные, а во-вторых, все вокруг какое-то нереальное. Можно, конечно, потрогать и эти стены, и этот календарь с березками, но кажется, что не ощутишь ничего, кроме покалывания иголочек в собственных пальцах. И страшно это, и странно.
Она аккуратно сняла туфли и поставила их строго параллельно, носками к обувной полочке. Правая туфля была немного стоптанна на одну сторону. Оксана присела на корточки, с точностью физика, производящего сложный эксперимент, взяла ее двумя пальцами и подняла глаза на Потемкина. Андрей, уже отчасти проснувшийся, стоял прямо над ней. Глаза его были полны тревоги.
— Ты так и не простила меня? — спросил он тихо и как-то испуганно.
— Мне не за что было тебя прощать, — отозвалась она, не поднимаясь. — Просто каждый выбрал свой путь… Ты только пойми правильно: я не пытаюсь тебя укорять. Но это, в самом деле, так… У тебя свой путь, и тебе рядом больше никто не нужен. А я хочу мещанского уюта, дорогую мебель и красивый дом, я не могу считать последние копейки, потому что устроена по-другому. И дело не в том, что Андрей Потемкин лучше, чище, нравственно выше Оксаны Плетневой, или наоборот… Просто у нас с тобой, на самом деле, разные дороги. Жалко, что я это так поздно поняла.
— А вот я ничего не понял! — Он присел рядом и приблизил к ней свое лицо с усталыми складочками, бегущими от крыльев носа к уголкам губ. — Совсем ничего не понял, Оксанка!.. Я так подозреваю, что ты очень сильно расстроилась из-за вчерашнего? Давай поговорим обо всем спокойно и уедем хоть в Голицыно, хоть к черту на кулички сразу после завтрака. У меня два свободных дня, и вот их уже никто не отберет.
